спросила я.
– Я никого не бросал. Они мертвы, смирись.
Я не могла смириться. Утерев слезы, я стала думать о том, что не смирюсь. Тяжело потерять близких, это я прочувствовала на своей шкуре уже несколько раз. И каждый раз я видела доказательство того, что они погибли. Отца и Ника я мысленно похоронила сама. Но не могла так сделать с Чейзом и Джеком. Сил на это не было.
– Они живы, – сказала я больше себе, чем Ханту.
– Не тешь себя лишними надеждами. Удача в том, что нам удалось выбраться.
В разговор вступила Лисса, о которой я уже совсем позабыла:
– Семья все равно найдет вас. Глупо было полагать, что корпорация в силах с ними тягаться. Еще и меня подставили.
Она больше шептала, чем внятно говорила, но я все расслышала. Лисса сидела сгорбившись и казалась совершенно расклеенной, хотя на зоне номер семнадцать за ней такого апатического настроения не замечалось. Может, хотя бы сейчас она поймет, что такое существовать в неволе. Ее хотя бы не заставляют участвовать в играх, где победа равна смерти.
– Ты вроде как заложник? – спросила я, хотя наручники на ее запястьях ответили на этот вопрос уже давно.
Лисса печально улыбнулась.
– Семью это не будет интересовать. Они не поверят, что я пошла на это не по доброй воле. Предательство Семьи Основателей и Столицы и есть предательство. Ему нет оправданий.
В комнате снова повисла завеса тишины. Я не могла перестать думать про Чейза и Джека. Я бросила их, даже не попыталась спасти и вытащить. Я бежала, как последняя трусиха. Бежала так, что даже не обернулась ни единого раза. Грудь снова сдавило, стараясь отвлечься от мрачных мыслей, которые могли довести меня до ужасных последствий, я подумала о сделке с Гарретом. Точнее, о том, что я не могла выполнить свою часть уговора. Гаррет вытащил меня, у него не получилось спасти всех, но меня он вырвал из когтистых лап смерти. Я же должна рассказать ему о местоположении Синта и как туда попасть. Чейз так и не рассказал мне об этом. Да и не собирался вовсе. Не знаю почему, но перед глазами снова появилась мирно спящая Вивиан. Что она делала в постели Чейза? Об этом было глупо думать, но женское самолюбие дало о себе знать, возможно, в самый неподходящий момент. Я не могла поверить, что у них в ту ночь был секс. Но увиденное заставляло сомневаться. Это уже не имело значения, такие мелочи не должны были терзать меня, но они терзали. Тянули струны души в разные стороны, того и глядишь – разорвутся в клочья.
– Где именно в Столице мы находимся? – спросила я.
– Он не скажет, – сказала Лисса, кивнув на Ханта. – Я уже пыталась.
– Но ты не одна из нас, – напомнила я. – Столичные жители не находятся на нашей стороне баррикад.
– Ваша сторона баррикад скоро утонет в огне, – выплюнула Лисса с неприкрытой злостью.
Прищурившись, я еще раз посмотрела на женщину и заметила, что она пыталась высвободить руки из наручников. Из-за этого она и сгорбилась, как старушка. Ну ничего. Если даже у нее получилось бы выбраться, я бы не дала ей выйти из этого помещения, если бы было надо, я бы глотку ей перегрызла. Не зря мы сидим тут, это место – наша переправа и высовываться нам точно нельзя, иначе Хант уже сделал бы это.
Хотелось переодеться и смыть с себя кровь. Желательно бы обработать раны. Переломов у меня не было, по крайней мере, мне так казалось, но вскрытых участков кожи было больше нужного. Удивительно, но я не чувствовала всей боли, головой понимала это. Скорее всего из-за того, что душевная заглушала физическую.
Я была совершенно растеряна. Но еще больше одинока. Я уже привыкла, что команда рядом, а теперь я снова осталась одна.
Даже примерно не смогла бы сказать, как долго я просидела, не шевелясь, смотря в одну точку и вспоминая о случившемся. Это было жестоко и несправедливо. Я даже не поговорила с ними. Не узнала правды, а домыслы будут мучить меня всю жизнь. Но в отличие от остальных, у меня была эта самая жизнь.
В металлическую дверь тихо постучали. Вскинув взгляд, я наблюдала, как Хант поднялся на ноги и взялся за дверную ручку и плавно опустил ее. Когда полотно открылось, в комнату вошел незнакомый мужчина. Разукрашенный, как и большинство столичных жителей, но взгляд был другим.
– Пора переезжать, – сказал он Ханту.
Тот, в свою очередь, повернулся к Лиссе, посмотрев ей в глаза, сказал:
– От нее бы хорошо избавиться.
– Нет, – перебил его незнакомец. – Мистер Уорд четко дал понять, не трогать доктора. Не трогать никого, кто не представляет угрозу.
– Почему? – возмутился Хант. – Она – угроза. Пока мы будем выходить, она может поднять такой ор, что нас тут же схватят. Я не просто так сбегал из игр. Умирать не планирую.
Мужчина посмотрел на доктора Лиссу и спросил:
– Ты ведь не забыла, что твоя дочь любит эту жизнь не меньше Ханта?
Что? Гаррет схватил дочь доктора в заложники, чтобы она нам помогла? За бравадами юмора я не могла разобрать глобальности намерений Гаррета Уорда. Не думала, что он может пойти на такие крайние меры. А я все еще не могла выполнить свою часть сделки. Черт. Что будет ждать меня, когда он об этом узнает? Тут легко предположить, он может сделать только что-нибудь со мной, ведь у меня больше никого не осталось. Лисса этим похвастаться не могла, и вот она здесь.
– Не трогайте ее, – со слезами в глазах попросила Лисса незнакомца.
Мужчина вернул взгляд на Ханта и сказал совершенно серьезно:
– Мистер Уорд все продумал, не стоит сомневаться в его решениях. Благодаря им, вы все еще живы.
Дальше мужчина, которого, оказалось, зовут Диего, объяснил, что мы находимся в прачечной, она сейчас на ремонте, и ремонтники могут заметить нас, поэтому наша задача состояла в том, чтобы выйти через заднюю дверь и моментально залезть в машину. Она перевезет нас в другое место, всего в квартале от того, где мы находились на данный момент. В дверь снова постучали, Диего открыл ее и взял тряпки, бросил их Ханту и приказал накинуть на себя. Это оказались три плаща по колено, розовый, желтый и зеленый. Накинув их, мы спрятали головы под капюшоны.
– Может, лучше покинуть Столицу? – предположил Хант.
– Столицу сейчас никто не может покинуть. Оцепление.
От Диего исходила уверенность, на большую часть вопросов Ханта он отвечал
