самоуверенны и глупы, чтобы обратить на меня внимание.
В свою очередь, я тоже не стремилась к знакомству, тем более вражде с ними. Однако возле дома моего новоиспеченного супруга ни одной из них делать было нечего.
Подкинуть порчу новобрачным — забава слишком старая, чтобы показаться мне веселой, особенно теперь.
Найду — мало этой дряни не покажется.
Вечер за окном постепенно сменялся ночью, есть так и не захотелось, и я предпочла забыть о местных, отправившись в ванную. В конце концов, ко мне вот-вот должны были прийти.
Впрочем, маркиз Лагард в очередной раз сумел меня удивить. Он не явился ни через полчаса, ни через час, ни через два.
В очередной раз окинув придирчивым взглядом свое отражение и найдя его более чем приятным, я глубоко вдохнула, подавив досаду, и потянулась за халатом.
К Нечистому приличия, если в первую брачную ночь муж надумал оставить меня одну.
Глава 2
Сентябрь в этом году выдался на редкость холодным, но все же не настолько, чтобы жарко топить камин.
И тем не менее, он горел, освещая гостиную лучше трех десятков свечей.
Маркиз расположился в кресле чуть в стороне от него перед небольшим столиком.
Графин, в котором, судя по цвету, был коньяк, один стакан, нетронутая тарелка с фруктами.
Ворот его рубашки был по-домашнему распущен, но перчатки и повязка остались на своих местах — даже наедине с собой он оставался почти безупречен.
Безупречность эта была настолько хорошо продумана, что я невольно улыбнулась, останавливаясь в дверях.
Заметив меня, тянувшийся к стакану Даниэль поднял задумчивый взгляд, но остановил движение, опустил руку на колено.
— Тебя что-то тревожит?
Он явно был не здесь, думал о своем, и мысли эти были безрадостными.
Утешив себя тем, что ничему не помешала, я подошла ближе и опустилась в свободное кресло напротив.
— Я пыталась угадать, кто из вас так хорошо знаком с портнихой. Тебе не по чину, значит Руперт?
Он улыбнулся невесело, но вполне искренне.
— Ты довольна?
— Более чем. Мне даже неловко. Не стоило стараться так.
— Долг мужа — радовать жену. Коль скоро я уж стал чьим-то мужем.
— А я должна выглядеть соответственно, коль скоро уж я стала маркизой?
На этот раз Даниэль почти засмеялся, и наконец полностью переключил внимание на меня.
— Ты пьешь коньяк?
— С удовольствием.
Он встал, чтобы принести второй стакан, и мне стоило определенного труда не посмотреть ему вслед.
Не будучи любительницей слушать сплетни, я все же слышала о нем. Поговаривали, что пытали его без всякой жалости — как разбойника или убийцу. Такое унижение для знатного и благородного господина.
Однако осанка маркиза Лагарда осталась безупречной, не было и следа хромоты. Глядя на него со спины, легко было подумать, что все это не более чем россказни скучающих провинциальных дур. Если бы не руки, которые он не считал возможным показывать, и не плотная черная повязка, прямо сейчас делавшая его особенно похожим на пирата.
Красивого и дерзкого пирата, если быть точной.
— Как считаешь, есть с чем друг друга поздравлять?
— Разве что с началом новой жизни, — я коротко отсалютовала ему стаканом и сделала небольшой глоток.
Коньяк оказался отменным, а пылающий камин не был слишком жарким, и вечер начинал становиться приятным.
Лагард откинулся на спинку кресла, а я осталась сидеть неподвижно, заподозрив, что в такой позе ему просто удобнее на меня смотреть.
— Руперт считает, что мы сами не понимаем, как собираемся жить вместе.
— Он недалек от истины, — я пожала плечами, делая ещё один глоток, и только тут сообразила прикусить язык.
Даниэль тонко и нечитаемо улыбнулся и положил ногу на ногу.
— Предлагаю облегчить друг другу задачу. По одному вопросу. Отвечаем правду. Если вопрос не нравится, не отвечаем вообще.
— Хорошее предложение.
Он пожал плечами, напоминая, что хорошие предложения делать умеет.
— Спрашивай.
Право первого выбора для дамы — ровно то, чего следовало от него ожидать.
— Какие у тебя перспективы?
Даниэль вскинул бровь, но этот жест очевидно относился скорее к формулировке, чем к самому вопросу.
— Давай я обрисую тебе картину в целом. Мои родители затеяли заговор против короля. Брат с сестрой в этом участвовали. Когда их раскрыли, Его Величество был беспощаден. После того, как смертный приговор привели в исполнение, Лагардов лишили большей части состояния и всех земель и имений, за исключением этого скромного дома. Мне, как младшему сыну маркиза, сохранили жизнь и титул с условием, что я отправлюсь сюда и буду сидеть тихо, никоим образом не напоминая Его Величеству о своем существовании. Сидеть здесь мне полагается до тех пор, пока не представится хороший случай, чтобы искупить свою вину и доказать преданность короне. В частности, это значит, что в случае войны меня вызовут в столицу одним из первый.
«И отправят в самое Пекло, где одноглазому человеку с поврежденными руками выжить будет практически невозможно».
Мысленно я закончила за него, но вслух не ответила, только кивнула, призывая продолжать.
Маркиз же поднес стакан к губам, раздумывая над тем, что и как собирается говорить дальше.
— Многие сочли такую милость по отношению ко мне излишней, но никто не решился спорить с разгневанным королем.
— Ты знаешь, почему он оказал ее именно тебе? Красивее и безопаснее было бы помиловать женщину, твою сестру.
Это был уже второй вопрос, но Даниэль намерен был простить мне такое нарушение правил.
— Против нее было слишком много свидетельств. Неоспоримые доказательства. Ставшие, к тому же, достоянием общественности.
— А против тебя не было.
Теперь я не спрашивала, а озвучивала очевидное, и даже в полутьме стало заметно, как зеленый глаз Лагарда потемнел.
— Можешь не верить, но я в самом не участвовал в этом. Даже не знал. Когда все это происходило, я был далеко. Мне хотелось продолжить обучение. Как младший сын, я мог себе это позволить. Так что я вернулся прямо в лапы полиции.
Я сделала большой глоток. Слишком большой, к тому же, чересчур поспешно.
Даниэль то ли правда не заметил, то ли сделал вид.
— Так или иначе, Его Величество поверил и оставил мне жизнь. Ты ведь приехала издалека? Знаешь, чем знамениты Лагарды?
Чуть ниже солнечного сплетения свернулся тяжелый раскаленный ком, и чтобы хоть немного расшевелить его, я отпила еще
— В городе много что болтают. Я не знаю, что из этого правда.
Даниль тихо хмыкнул и осушил свой стакан по-плебейски залпом.
— Говорят, что все Лагарды — чернокнижники, алхимики и колдуны. По слухам, был даже один инквизитор и парочка
