доноры.
— Вы все большие молодцы, — сказала я, тяжело опираясь о стену и оглядывая бледные, усталые лица, покрытые бисеринками пота. Кэти заглянула в комнату и тут же исчезла. Теперь ее задачей было организовать транспортировку больного в послеоперационную комнату. Для этого она уже должна была вызвать помощников.
— Он выживет? — спросила лежащая на кушетке для доноров совсем молоденькая девушка.
— Скорее да, чем нет, — улыбнулась я. Это уже больше, чем мог бы рассчитывать любой на его месте. Я потерла глаза, пытаясь прогнать пляшущие перед взором черные точки, но тщетно.
А четыре девушки и два парня будто только и ожидавшие моего вердикта с нескрываемым облегчением закрыли глаза и, кажется, тут же провалились в сон.
Работа магических доноров не менее важна, чем работа врача. Отдавать что бы то ни всегда сложно, а магию вдвойне сложнее. Но и оплачивалось это ой как неплохо, а на границе суммы и вовсе запредельные. До врача, конечно, далеко, но и по столичным меркам оплата более чем щедрая. А потому донорами становились либо слишком добрые, либо слишком жадные. И те и другие на границу не совались, либо же надолго не задерживались.
Тут, за неимением выбора, чаще всего донорами записывались жены наемников или осужденных, так что вакантные места обычно были заняты. Хотя бывали и исключения.
Я по стеночке добралась до ближайшей свободной кушетки и без сил опустилась на нее. Только немного полежу, а потом сразу составлю необходимый отчет об операции. Конечно же, придется немного слукавить, чтобы не упоминать запрещенное использование доноров, но кого это волнует, в нашем-то маленьком поселке?
Но стоило мне только прикрыть на секунду глаза, как я провалилась, будто сознание потеряла, в сон без сновидений.
Глава 2
Проснулась я, будто из омута вынырнула, и с трудом разлепила веки. Кэти немного убавила освещение, и сейчас свет мягко рассеивался по комнате. На соседних кушетках сном младенца спали доноры.
Я тихонько встала и, переждав приступ головокружения, на ватных ногах вышла из комнаты. Холл так же едва освещался. Обычно Кэти экономила электричество после десяти вечера, а значит, проспала я прилично. Знать бы еще сколько длилась операция.
— Софи! — тихонько воскликнула девушка, увидев меня и вставая мне навстречу. — Как ты?
— Все отлично. — Я улыбнулась. — Только кушать хочется.
— Неля как раз недавно ужин принесла! Правда, он уже остыл…
— Я сейчас не в том состоянии, чтобы привередничать, — я уже почти зашла в столовую, но на пороге обернулась. — И спасибо за доноров. Не знаю, как бы я справилась без них.
— Ну что ты. — Она смутилась. — Это же живой человек, я не могла по-другому.
— И все же. Ты взяла на себя риск. Спасибо.
— Если что, я всегда могу сказать, что думала, будто он пограничник, — лукаво улыбнулась девушка, я улыбнулась в ответ. Милая, наивная Кэти.
В столовой я проглотила сразу две порции, даже, собственно, не понимая, что я ем и запила очень сладким чаем. Но после опустошения магического резерва мне нужны были калории. Много калорий. После ужина, подождав пока до организма дойдет факт принятия пищи и мои коленки перестанут трястись, поспешила проведать нового пациента.
Он лежал на белоснежных простынях, до пояса накрытый одеялом. Мужчина был такой огромный, что ступни едва не свисали с кровати. А кровать в длину, между прочим, два метра. Грудь его была покрыта ярко-розовой, будто после ожога, но ровной кожей. Я, убеждаясь, что это не галлюцинациями и не плод фантазии, смотрела на зажившую рану. В голове не укладывалось, сколько жизненной силы в этом человеке. Если я трачу магию, собственную и доноров, чтобы заставить края раны срастись, то новые клетки я создать не могу. Этим занимается уже тело пациента, расходуя накопленные ресурсы организма. Во время операции я все ждала и ждала момента, когда наступит его предел, но его сил хватило на то, чтобы нарастить не только сосуды, мышцы, связки и кожу, но и поломанные и раздробленные кости! И при этом я не заметила, чтобы он как-то сильно потерял в весе.
Иногда после операций мои пациенты, чье тело подвергалось невероятной нагрузке во время лечения, походили на высушенное яблоко. Именно тогда приходится выбирать, продолжить ли лечение, рискуя этим убить пациента, или все же остановиться и дать ему самому попытаться выкарабкаться.
И даже если срастить обычный перелом, то пациент потеряет пару-тройку килограммов в весе. А тут ранение было гораздо сложнее. Хотя… Я еще раз окинула взглядом лежащего мужчину. Тут такая масса, что, отними от нее с десяток, и не заметишь. Дело в другом — отняться должно было гораздо больше.
Я подошла ближе и всмотрелась в бледное, но умиротворенное лицо спящего мужчины. Длинные ресницы добавляли теней болезненным мешкам под глазами, черная щетина на бледных щеках смотрелась жутковато. Но в целом довольно симпатичный и, не считая неестественной бледности и потрескавшихся до крови губ, ни следа измождения на ухоженном лице. Темные короткие волосы аккуратно подстрижены. Я достала его руку из-под одеяла и рассмотрела ближе. Так и есть. Ни рабочих мозолей, ни мозолей от оружия. Проверила и другую руку — тот же вердикт. На мизинце заметила золотую печатку с красным рубином. И что же делает предположительно аристократ в нашем захолустье? Да еще и в приграничье!? Тем более зимой, когда все возможные дороги, кроме замерзшей реки, замело снегом? Как он вообще сюда попал? Тем более в тонкой куртке и осенних ботинках! И если по реке, то зачем в него стреляли?
Одни вопросы. И ответит на них только он, когда очнется, разумеется, а это уже точно будет не в мою смену. Я как раз хотела приступить к диагностике больного, чтобы точно понять, как долго он будет без сознания, когда веки его дрогнули. Он медленно открыл глаза и дезориентировано, но не спеша огляделся вокруг.
От крайнего изумленно мои брови поползли вверх. Только по примерным прогнозам он должен был проспать минимум сутки! А то и больше!
Наконец я вышла из ступора и простерла руку над лицом больного, проверяя, не пострадал ли его мозг. Если бы не осматривала его маникюр, то определенно сделала бы это намного раньше.
Но в следующую секунду он удивил меня еще сильнее. Мужчина медленно, с очевидным трудом поднял руку и, обхватив мое запястье, прижал ладонь к своей щеке.
— М-м-м… я определенно
