того, как ситуация в шахте выйдет из-под контроля. Это означает — без ненужных инициатив и никаких посторонних отклонений, ни по каким причинам! Если ты меня затормозишь, расстроишь или станешь мешать, знаешь, что с тобой случится?
— Вы не утвердите мой отчет о стажировке?
Я разжимаю кулаки и делаю глубокий вдох.
— И это тоже!
Видя, что представление подходит к концу, гномья детвора перебирается в кузницу и играет в прятки вокруг наковальни, ловко избегая ударов молота подмастерьев. Стажер, качая головой, смотрит им вслед.
— У тебя есть имя? — ворчу я.
— Седрик-Анри Дюссар де Отеконтр, барон де Корвиль, — говорит он. — Мои друзья зовут меня Седрик.
— Я тоже так и сделаю, потому что остальное у меня в голове не задерживается. Ты можешь обращаться ко мне «шеф». Вот увидишь, очень легко запоминается.
— Несмотря на свой титул, я против понятия иерархии, — изрекает он с апломбом. — Имеются, конечно, естественные различия, которыми следует воспользоваться. Например, причина, по которой в нашей промышленной империи распоряжаются люди, заключается в их мощном интеллекте, который позволяет им наилучшим образом использовать силу и потенциальные таланты нечеловеческих рас. Я стараюсь воплощать в своем повседневном поведении эту необходимую взаимодополняемость, которая лежит в основе нашего многорасового и многокультурного общества.
Я смотрю на его лакированные туфли на каблуках, эффектно украшенные серебряной лентой.
— Повторишь это мне после того, как сменишь ботинки, — бурчу я. — Мы отправляемся на болото.
— Они классные, правда? Я их специально взял. Мы едем сражаться с некромантом-отступником, а такие вечно окружены сексуальными воительницами (он поднимает руки на высоту собственной тощей груди так, словно взвешивает пару кусков антрацита). Я, разумеется, понимаю, что они заколдованы и все такое, но думаю после дела предложить им пропустить по бокалу.
— Те, которых я знал, больше походили на сверхурочных работниц. В том-то и беда с чарами, что нет ощущения настоящего праздника. А потом, задумайся… (я стараюсь держаться терпеливости в тоне). Если бы человек сумел окружить себя созданиями вроде тех, что ты описал, ты точно уверен, что он стал бы тратить время на варку жаб в котле?
Бери пожитки, пора отправляться в путь. Хитрость тут в том, чтобы избежать пробок выходного дня. Вот почему я не хотел выходить раньше времени.
Я хватаю стажера за плечо и увожу его, сгибающегося под тяжестью своей сумки, к лифту. У него совершенно растерянный вид.
— Никаких, значит, созданий из заветных снов? Совсем-совсем?
— Пиявки есть. Большие. Многим они спустя годы снятся до сих пор.
— Дядя, помнится, говорил, что это будет как отпуск, — жалуется он голосом, прерывающимся от одышки.
— Кто это, твой дядя?
— Он глава секции, к которой вы относитесь. Вы наверняка уже с ним встречались.
— Имел такое удовольствие, — рычу я. — Сейчас мы разберем твои вещички, и я тебя научу путешествовать налегке.
Через два часа мы уже покинули город и двигались по широкой мощеной дороге в сторону болот. Нас согласилась подобрать повозка с сеном, когда я решил ее автостопорнуть. Это тролли такое понятие придумали. Оно заключается в том, чтобы стоять посреди дороги до тех пор, пока авто не застопорит — после тщетных попыток нас объехать. Мы делаем это в основном для того, чтобы избавиться от багажа, потому что нашего веса потянуть не в состоянии ни одна повозка.
— Сильное ожидается движение? — спрашиваю я ради поддержания разговора.
Я шагаю рядом с лошадьми, наслаждаясь легким дождиком, который освежает мои лишайники, в то время как Седрик предпочел растянуться на сене, с угрюмым выражением на лице. Следовало бы оставить ему хотя бы одну его рубашку из кожи дикой ящерицы, но там, куда мы направляемся, за такое можно угодить в бочку с дегтем.
— Первые пробки должны появиться уже завтра к утру, — нехотя отвечает возница. — Мне останавливаться раньше, слава Богу. Я должен срочно доставить это сено в Бадаламас.
— Что за срочность может быть в сене?
— Таков современный мир, — сообщает Седрик из своего стога сена. — Как всегда говорит мой дядя: если не хочешь остаться позади, нужно быть частью потока.
Я обмениваюсь утомленным взглядом с возницей, и он щелкает кнутом, чтобы заставить своих животных снова двигаться.
Путешествие обещает быть долгим.
*
В нескольких милях не доезжая Бадаламаса, на перекрестке двух грунтовых дорог с глубокой колеей, где луна отбрасывает зловещие тени по в обе стороны пустоши, стоят торчком два камня, чьи руны давно стерлись от мороза и проклятий, древних как ночь. Между гранитными пальцами, мрачно устремленными в небо, натянут черный как сажа брезент, на котором мелом написано:
Грандиозный фестиваль солнцестояния
Дегустация нового пива
Менестрели, сосиски, еретические костры
Троллям воздержаться.
— Идем, — удовлетворенно бросаю я Седрику.
— Там ведь уточняют: «троллей не звали», разве нет?
— Если бы они так не написали, никто из наших не вздумал бы туда ехать. (Я почесываю макушку, и ногти издают зловещий звук, который резонирует у меня в черепе. Я закрываю рот, чтобы не вырывалось эхо). Заметь, там говорится что-то о пиве, так что мы бы все равно пришли.
— То есть, если бы они хотели, чтобы вы проходили мимо, им не следовало ничего дописывать?
— Это бы не помогло… (Я пожимаю плечами в ответ на его вопросительный взгляд.) Я в любом случае именно туда и хотел заглянуть.
Седрик все еще дуется, а в его рыжих волосах топорщится сено. Он так достал возницу, что тот его высадил в двух лигах от деревни. В результате стажер узнал, что модные туфли для ходьбы на дальние дистанции не рекомендуются, что сумка никогда достаточно легкой не бывает, и что свои соображения по поводу своевременной логистики лучше держать при себе, когда разговариваешь с теми, кто ее реализует на практике. По большому счету, для стажировки — неплохой тренаж.
Деревня состоит из горстки домов, расположенных вокруг храма. В центре грубо вымощенной площади настраивают свои инструменты менестрели. Вокруг них собрались десятки кошек и тоже участвуют в импровизированном концерте. Пахнет теплым медом и свежим навозом. Шум идет главным образом со стороны недавно отстроенного трактира, из которого выставилы столы на улицу, чтобы вместить наплыв посетителей.
— Вот здесь я должен получить свою квитанцию, — говорю я, тыкая в него пальцем. — Я планировал там в прошлый раз переночевать, но знаешь, как это бывает…
Драки в трактире могут вспыхнуть в любой момент. Опытный командированный (в основном из тех, кто выжил после первого раза) знает, что нужно попросить счет сразу по приходу, и при оплате каждой смены блюд требовать квиток.
