не получилось бы: стоило потянуть за лепесток, как отрывались все разом, оставляя на стебле лишь голую колючую сердцевину.
В отличие от предшественников-«колокольчиков», «ромашки» почти не имели запаха, из-за чего воздух наступающего месяца был назван Галей скучным.
Подталкивая чутко реагирующую на малейшее касание «коляску», Олег неспешно двинулся вдоль стены базы – привычно, по часовой стрелке. Миновал торчавшую из земли корму вездехода – столь неделикатно с шестиколесной машиной обошелся бродячий лес, год назад осаждавший в Тиньши трутня с его подопечными. После ухода Чужого в пустыню деревья отступили, но все попытки Олега вызволить вездеход из плена успехом не увенчались.
А вот трактор участи своего старшего собрата избежал – должно быть потому, что был предусмотрительно оставлен у самой стены, куда не дотянулись и самые длинные аспиды-корни.
Пройдя мимо него, Светлов оказался на краю бывшей делянки – сперва основательно потравленной колесами вездехода во время погони за сеятелем, а после и вовсе уничтоженной все тем же бродячим лесом. Олег с Галей подумывали ее восстановить – благо, запасливые китайцы сберегли половину семенного фонда – но опасались, что новый визит непоседливых деревьев пустит все труды насмарку. Можно, конечно, было расположить делянку полосой вдоль стены – в самые худшие времена ближе чем на десять-пятнадцать метров бродячий лес к Тиньши не подступал – но тогда полю скоро некуда станет расширяться. Стоит ли при таком раскладе овчинка выделки, Олег пока окончательно не решил.
Уже почти обогнув Тиньши, задумавшийся о судьбе делянки Светлов едва не наехал «коляской» на нечто, напоминавшее молодое деревце – высотой метра в два, с серо-бурыми ветвями, но без листьев. Еще вчера ничего подобного здесь не было!
Почти «на автомате» отступив на пару шагов, укрыв «коляску» за спиной и выставив вперед мушкетон (хотя едва ли тот мог пригодиться против дерева, тут скорее нашлась бы работа для топора), Светлов внимательно рассмотрел нежданное явление. Ствол не толще человеческой руки торчал из земли аккурат возле угловатого валуна, некогда водруженного Олегом на могиле Чужой – кажется, массивный камень был даже немного сдвинут со своего места. Опасным деревце совсем не выглядело… Но откуда оно здесь взялось? Пришло ночью, отбившись от бродячего леса? Точно нет: вспаханный след к нему не тянулся. Да и не бывало в бродячем лесу таких тонких стволов, там каждый – в пару обхватов!
Вытянув вперед руку, Олег осторожно коснулся деревца раструбом мушкетона. Послышалось едва различимое шипение – Светлов поспешно отдернул оружие и отскочил еще на шаг. Звук стих, едва мушкетон оторвался от ствола.
Нахмурившись, Олег выждал несколько секунд, затем снова подступил ближе к деревцу и дотронулся дулом уже до ветки. Шипение повторилось, но на этот раз Светлов попробовал сохранить контакт подольше. Звук постепенно делался громче, пока не стал уже больше похож на скрежет металла по стеклу. Кто-то из малышей в «коляске» – кажется, это был Андрюша – недовольно хныкнул, и Олег торопливо опустил оружие. Тишина тут же восстановилась – и в люльке, и вне ее.
Опасаясь снова побеспокоить детей, продолжать эксперименты Светлов не рискнул. Но и просто так оставить странное деревце расти казалось неправильным. Если за ночь оно вымахало на два метра – что будет через несколько дней? А если рядом еще другие такие же шипелки проклюнутся? Так, глядишь, и выход из Тиньши зарастет!
– Ладно, живи пока, – пробормотал Олег себе под нос. – Как погуляем, вернусь с топориком, возьму у тебя пару веточек на анализ. Пусть Чиань разбирается, что ты за фрукт!
«Вот так всегда, чуть что – сразу с топориком! – отчетливо возникло вдруг в его голове. – Нет чтобы сперва лаской попробовать!»
К беззвучной мысли едва ли применимо понятие голоса, и тем не менее, эту «речь» Светлов не спутал бы ни с какой иной – даже несмотря на то, что не «слышал» ее уже добрый год.
И уж точно не думал, что «услышит» еще когда-либо.
2
Планета Новая Земля, окрестности базы Тиньши, второй год в новом мире
«Что глазками хлопаешь? Своих не узнаешь?» – насмешливо поинтересовался голос в голове Олега. Голос «Дили». «Дили»-Чужой. Погибшей год назад и похороненной на этом самом месте.
– Я… Я узнаю, – растеряно выговорил Светлов. – Но ведь ты… Ты же умерла, нет?..
«Ты всегда был поразительно наблюдателен! Разумеется, умерла. Кстати, по твоему приказу!»
– Я не хотел… – «на автомате» пробормотал Олег. – Я не знал!
«А уж я-то как не хотела! – если мысленно можно передать саркастический смешок, то здесь был именно он. – Но пóлно оправдываться! Всемогущему это невместно! Впрочем, я более не принадлежу твоей страте, так что мы снова на равных!»
– Почему – не принадлежишь? – не нашел спросить ничего лучшего Светлов.
«Смерть по воле Всемогущего – недостаточно уважительная причина?»
– Не знаю…
«Собственно, это был риторический вопрос. Конечно, недостаточно уважительная – иначе все прошедшие через нее вычеркивались бы из страты. Но кто же станет карать за послушание, пусть даже посмертно? Все несколько сложнее. Я – не та, что умерла год назад. Но я та, что когда-то в незапамятные времена решила принять токсин и вступить на низшую ступень кастовой лестницы. Тогда их насчитывалось всего шестьдесят девять. Шестьдесят девять ступеней, шестьдесят девять каст. Да уж, давненько дело было!..»
– Ничего не понял! – в отчаянии мотнул головой Олег. – Ты не Диля?
«ЯДиля – в том смысле, который ты вкладываешь в это имя. У меня та же память, те же чувства – чувства, конечно, не в человеческом понимании, и тем не менее. Тот же опыт, что был у жнеца двенадцатой касты и изгоя-трутня, принесшего присягу московскому «Ковчегу». Но теперь я – не они. Я родилась заново и снова нахожусь в самом начале пути».
– Все равно ничего не понял, – бросил Светлов. – Объясни же толком!
«Толком – коротко не получится».
– Ничего, времени у нас полно, – заявил Олег, демонстративно усаживаясь в траву и кладя на колени мушкетон. – Мелкие только уснули –минимум час продрыхнут!
«Кстати, чудесные детки, – за «прозвучавшими» словами так и виделась улыбка умиления. – Надо же, двойняшки! Как их зовут?»
– А то ты не знаешь, сидючи в моей голове! – буркнул Олег.
«Я не читаю твоих мыслей, – в этом месте живая «Диля» должна была, наверное, широко развести руками. – Воспринимаю
