Так вот, для таких локальных операций против заведомо слабейшего противника "Мурманск" со своей ствольной артиллерией и приличным бронированием, вполне способным, как оказалось, уверенно защищать корабль от огня той мелочи, которой располагала нигерийская пародия на флот, оказался совсем неплох. Другое дело, что он был способен работать только в составе эскадры – его ПВО было представлено только тридцатимиллиметровыми шестиствольными универсалками, больше предназначенными для работы по надводным кораблям, чем по самолетам, да имеющимися на корабле ПЗРК. Разумеется, этого было абсолютно недостаточно для противодействия авиации даже такого слабого противника, как зарвавшиеся и возомнившие о себе невесть что негры. Ну да когда тебя прикрывают эсминцы, а с неба барражируют истребители с авианосца, это недостатком не является. Вот такой интересный корабль достался под командование Плотникову.
Сам бравый каперанг, правда, сильно подозревал, что на "Мурманске" проверяется не столько концепция современного артиллерийского корабля, сколько концепция корабля-арсенала с высокой степенью автоматизации. Что-то подобное, правда, в ракетном исполнении, пытались родить в конце двадцатого века американцы, но не срослось – и дорого слишком было, и военно-политическая ситуация тогда резко поменялась. А вот русские как минимум один подобный корабль построили – экипаж "Мурманска" составлял всего шестьдесят четыре человека, причем все были офицерами. Такой состав экипажа, кстати, уже продемонстрировал кое-какие недостатки, потому что даже для того, чтобы содержать корабль в порядке, требуется значительно больше народу. В это число не входили два пилота универсального военно-транспортного вертолета Ка-64, ангар которого, прикрытый стомиллиметровой гетерогенной броней, располагался нестандартно, довольно близко к центру корабля, перед кормовой башней. Ну и еще непонятно зачем на корабле располагались два десятка морских пехотинцев, хотя на них, как минимум, можно было свалить часть рутинной работы. Морпехи, кстати, не жаловались – понимали, что к чему. Зато автономность корабля была великолепной – компактный ядерный реактор последнего поколения, заключенный в сверхпрочную бронекапсулу, был рассчитан не менее чем на двадцать лет непрерывной работы без замены топливных стержней, что давало кораблю поистине неограниченный запас хода.
Результаты испытаний признали удовлетворительными, правда, с некоторыми оговорками, после чего корабль загнали в док, где поменяли ему стволы орудий, хотя, по идее, они могли расстрелять без особых проблем еще пару боекомплектов, а так же провели модернизацию, в первую очередь коснувшуюся электронной начинки. Плотников только головой покрутил – это надо же, корабль еще только-только в строй вошел, а его уже модернизируют, причем, что называется, на коленке. Впрочем, техника новая, экспериментальная, и не такие казусы возможны.
Пока суд да дело, Плотников отправился на пару дней домой, во Владик, благо корабль и без него в это время мог обойтись. Ну а там… В общем, лучше бы не ездил, Очень неприятно, приехав домой без предупреждения, обнаружить в прихожей сапоги сорок пятого размера, но, как оказалось, еще неприятнее, если просто на столе будет записка "прощай, ухожу, и т.д., и т.п." Зарегистрированы они не были, так что любимая женщина просто собрала вещи и исчезла из его жизни. С одной стороны, понять ее можно, зачем нужен мужчина, который почти никогда не бывает дома? А с другой, нехорошо как-то получилось. Оставалось только закрыть дверь вдруг ставшей пустой квартиры и вернуться на корабль, где еще неделю загружать себя работой так, чтобы не оставалось времени на ненужные мысли. И, как финал, не успел "Мурманск" отшвартоваться у причальной стенки, а Плотникова уже вызвали в штаб и, вручив пакет, который положено было вскрыть не ранее определенного срока, направили… в Чемульпо. Сто тридцать лет сражению крейсера "Варяг" с японской эскадрой, морской парад, посвященный этому событию, и его корабль должен был представлять Тихоокеанский флот, а заодно и всю Россию. Очень вовремя, конечно, Плотников прямо-таки плясал от нетерпения, желая в этом мероприятии поучаствовать. Всем шоу, толпа зрителей, а ему, соответственно, тяжелейшая работа.
Вот только этого и не хватало для полного счастья, и так в расстроенных чувствах, а тут еще иди к черту на рога, а там еще и улыбайся вежливо всем подряд. Не отвертишься – ни от задания, потому что приказы не обсуждают, ни от улыбок, потому как этикет, и ронять честь Российского флота офицеру невместно.
Однако смириться можно с чем угодно, даже с этим, и любое, даже самое неприятное задание выполнить с блеском. Только вот были неприятные моменты, каждый сам по себе мало что значащий, а вот вместе складывающиеся в очень неприятную картинку. Пакет, который надо вскрыть в определенное время… Ну, кто знает, что там, может, адмиральскую племянницу на борт принять надо и в спортивный лагерь с шиком доставить. Но вот очень не вяжутся со всем этим спецбоеприпасы, в строжайшем секрете доставленные на борт крейсера, дополнительная сотня снарядов на орудие, которые были складированы, где только можно, а также члены экипажа. Нет, Плотников ничего против них не имел, все нормальные ребята, настоящие профессионалы. Он, если уж на то пошло, с ними уже в бой ходил, и кто как себя ведет под огнем, тоже видел. Только вот, имея полный доступ к их личным делам, Плотников установил одну интересную закономерность. Все члены экипажа, за исключением его самого, были моложе тридцати, все неженаты и все с судьбой, похожей на его собственную. То есть, родных нет, искать, случись что, никто не будет. Это что же получается? Задание для смертников? Не хочется думать, но очень уж на то похоже, а отцы-командиры, случись нужда, не задумываясь пожертвуют не то что экспериментальным крейсером и неполной сотней человек экипажа, но и вообще кем угодно. Словом, неприятная ситуация.
Неудивительно, что человек, на которого свалилось столько всего и сразу, был мрачен, устал, и больше всего ему хотелось, чтобы кончилось подвешенное состояние, и наступила хоть какая-то ясность. Однако все же он заставил себя поспать и, когда они входили в порт, был, как и подобает офицеру Российского флота, одет с иголочки, гладко выбрит и на сто шагов благоухал дорогим одеколоном. Словом, образец офицера. Учитывая же, что и росту в нем было чуть меньше двух метров при соответствующем телосложении, то его можно было хоть сейчас на плакат помещать. Хоть на агитку, призывающую мальчишек на флот, хоть на тех, что печатаются на страх агрессору. Классический русский медведь, добродушный и страшный одновременно, слегка отполированный цивилизацией, но всегда готовый порвать того, кто рискнет хоть чем-нибудь зацепить его страну.
Этот образ был оценен не только им самим. Многочисленные журналисты, толпой хлынувшие на палубу русского корабля, моментально начали виться вокруг столь фотогеничного типажа. Плотников не возражал, сейчас это тоже было частью его работы и, нравится она или нет, ее надо было сделать достойно.
Одно хорошо. Два дня, которые оставались до парада, прошли незаметно, и "Мурманск", стоящий на том же месте, где когда-то стоял легендарный "Варяг", оказался звездой этого шоу. Со своими орудиями (башни один раз, по просьбе все тех же журналистов, даже развернули) он казался выходцем совсем из другой эпохи. Не такой совершенный, зато брутальный и немного устрашающий, как старый воин среди молодежи. Кстати, доля правды в этом имелась. Среди находящихся здесь французских, английских, американских, японских и, разумеется, корейских кораблей "Мурманск" был единственным, который успел повоевать, хотя и был спущен на воду позже всех.
