Глава 2
КОМАНДА
Три месяца назад Володе Поремскому исполнилось тридцать два года. Возраст, конечно, уже далеко не мальчишеский, но и сединами обзаводиться еще рановато. Поремский к своему возрасту относился двояко. С одной стороны, было немного жаль, что юношеская пора со всеми ее безумствами и сумасбродством безвозвратно миновала, с другой — тридцать с копейками — это был тот возраст, когда мужчина по праву может объявить себя «мужчиной в полном расцвете сил». Позади много всего, впереди — еще больше. Золотая середина.
У древнегреческих философов было такое понятие «акмэ» возраст расцвета, как физического, так и интеллектуального. Они считали, что акмэ мужчины — сорок лет. Иисус Христос доказал, что «акмэ» наступает на десяток лет раньше. Владимир Дмитриевич Поремский был согласен с Иисусом Христом.
Иногда, встречаясь с более молодыми коллегами, Поремский чувствовал себя настоящим патриархом, опытным и пожилым, в такие моменты ему ближе был Турецкий, чем двадцати — двадцатипятилетние ребята. Казалось бы, всего каких-то шесть семь лет, а поди ж ты, какая разница!
Философический ход мыслей Поремского был прерван громким стуком в дверь. Не успел он сказать «войдите», как дверь приоткрылась и в образовавшемся проеме появилась взлохмаченная голова Миши Камелькова.
— Владимир Дмитриевич, вызывали? — громко проговорил (почти прокричал) Камельков.
— Да. Входи.
Они вошли гуськом. Впереди (распахнув дверь так широко, что она едва не сорвалась с петель) долговязый, худощавый Камельков, за ним (задержавшись у порога, чтобы аккуратно прикрыть за собой дверь) — Алена Никитина, невысокая, чуть полноватая, но, несмотря на это, весьма привлекательная девушка. Сладкая парочка из голливудских фильмов — роковой брюнет и блондинка-соблазнительница.
— Доброе утро, Владимир Дмитриевич, — с улыбкой поприветствовала Поремского Алена.
— Надеюсь, что так, — ответил Поремский и покосился на чайник: не кипит ли? Чайник не кипел, и Поремский вновь обратил свой взор на молодых следователей. — Присаживайтесь, — пригласил он ребят.
Камельков с шумом отодвинул стул и рухнул на него, как медведь-шатун, которому перебили ноги. Алена аккуратно присела на стул. Присела и привычным движением оправила ладонью узкую длинную юбку с ошеломляющим разрезом.
Во рту у Камелькова что-то приглушенно хрустнуло. Он перехватил сердитый взгляд Поремского и поспешно запихал в карман пиджака пакетик с чипсами.
— Опять жуешь, — нахмурился Поремский. — Когда уже потолстеешь?
Губы Камелькова раздвинулись в дружелюбной улыбке.
— Мне это не грозит, — радостно сообщил он. — Конституция не та.
— Да что ты? И чем же тебе не угодила наша конституция?
Лично ваша, Владимир Дмитриевич, меня вполне устраивает, — заверил его Камельков. — А моя не вызвала бы восторга даже у вождя племени каннибалов. Кстати, хотите анекдот в тему?
«Нет», — хотел было ответить Поремский, но искушение хоть на минуту оттянуть скучный разговор оказалось слишком большим.
— Давай, только быстро.
Камельков приосанился и начал:
Семья людоедов сидит у костра. Отец зачерпнул ложкой в котле, хлебнул для пробы, сморщился и, ни слова не говоря, вдарил жене ложкой по лбу. Та в слезы, а он ей: «Сколько раз тебе говорить: мясо в суп кладешь — носки снимай!»
Алена прыснула в кулак. Поремский усмехнулся.
Итак, к делу, — сказал он и пододвинул к Камелькову лежащую на столе газету. — Здесь есть одна статейка. Называется «Коррупция в оборонке». Видишь, обведена фломастером?
Камельков развернул газету, прищурился и кивнул:
— Так точно.
— Пробеги взглядом, потом отдашь Алене. А я пока вдарю по кофе. С утра мечтаю. Поддержите?
Камельков покрутил вихрастой головой:
— Не-а. Я уже три чашки выхлестал, а Аленка не пьет. Цвет лица бережет.
Пока молодые следователи читали статью, Поремский сделал себе кофе и даже успел пару раз отхлебнуть из своей огромной чашки-супницы. Голова его чуть-чуть прояснилась, настроение приподнялось. Печальный черно-белый мир окрасился в яркие цвета и снова стал пригоден для жилья.
Наконец статья была прочитана.
— Ну как вам? — обратился к следователям Поремский.
— Стиль хороший, — отозвалась Алена. — Остро, едко. Только доказательств маловато.
— Общие фразы и намеки, — скептически заметил Миша Камельков. — Негативное явление автор обозначил четко, но что с ним делать дальше — не указал. Понятно, что между разными коммерческими группами идет борьба за влияние на этом заводе. Понятно, что в ходе борьбы они прибегают к не совсем законным методам. Но что это за методы? И какие цели преследуют эти группы? В конце концов, кто из бизнесменов хороший, а кто плохой?
— Там же написано, кто плохой, — возразила Алена. — Главный экономист завода Андрей Голубев. Он решил скинуть руководство завода и сам сесть на их место.
Камельков покосился на девушку и скептически усмехнулся.
— Голословное заявление, — сказал он. — А где конкретика? Написано, что Голубев собирался завладеть заводом для достижения своих корыстных целей. Но что это за цели?
За девушку ответил Поремский.
Статья должна была открыть цикл публикаций, объяснил он. — Но по неизвестной причине журналист закрыл тему. Лишь намекнул, что в ближайшем будущем «Ракете» грозит полное разорение. Мы должны проверить факты, изложенные в статье. Есть большая вероятность, что все это правда. А если правда, значит, это наше дело.
Камельков задумчиво потер пальцами длинный, узкий подбородок.
— А кому вообще пришла в голову идея влезть в эти проблемы? — спросил он.
— Нашему президенту, — спокойно ответил Поремский.
— Президенту? — Камельков удивленно поднял брови. — Да неужто президент читает газеты?
— Читает иногда, — кивнул Поремский. — Когда едет в метро и забывает взять с собой книжку.
— С ума сойти! Я понимаю там «СПИД-инфо» или «Мои шесть соток». Но «Коммерцию»! Впрочем, не с моим рылом лезть в этот поросячий ряд.
Поремский нахмурился и погрозил следователю пальцем:
— Ох, Камельков, подрежут тебе когда-нибудь язык за такие слова. Будешь шепелявить.
— Если и шепелявить, то только правду, — гордо ответил Камельков.
— Ладно. — Поремский отпил кофе и поставил чашку на стол. — Я встречусь с журналистом Парфеновым, а вы пока надергайте мне из Интернета все, что найдете про завод «Ракета». И про его руководство, разумеется. Чего сидим? За дело!
Алена посмотрела на Камелькова:
— Перекурим?
— Давай, — кивнул тот.
