а ты уверен, что у нее не повреждены нейронные связи в мозгу? – тень наклонилась ко мне еще ближе и зрачок у нее стал совсем узкий. Но запах… Этот запах будоражил. Кружил голову, и в нее лезли всякие безумства.
Я хихикнула еще раз и вдруг, когда тень чуть было не шарахнулась от меня подальше, потянулась за ней и обвила руками то место, где у нормального человека шея находится.
Ну, а что?
Раз у тени есть голова и на ней глаза вон светятся, то и шея имеется.
Тень напряглась, дернулась и застыла. Хмм. Какая у нее шея. Крепкая, мускулистая и кожа гладенькая.
– Алирс, да сделай же что-нибудь, – почему-то прошипела тень.
Тень, которую звали Алирсом, молнией подскочила к нашему замершему дуэту. А я взяла да и отпустила шею этому, который зашипел. Тень, а туда же. Тут симпатичная девушка к ней интерес проявила, а она, видишь ли, против. Шипит еще.
– Не больно-то и хотелось, – буркнула я и блаженно отключилась.
Божечки, как хорошо. Никаких теней, никаких голосов, никаких запахов. Впрочем, запах был. Тревожащий, будоражащий, зовущий. Но он отдалялся, отдалялся и наконец исчез, оставив после себя пустоту.
И я окунулась в эту пустоту с головой. Хорошо! Тихо, спокойно, теней нет. Ничего нет. Один покой.
Жаль, не долго мой покой продлился. Меня разбудили странные звуки. Буквально рядом со мной плакал ребенок. Совсем маленький, грудной. У Иркиной сестры такой, шесть месяцев.
Опять глюки?
То тени, то вот теперь какой-то ребенок плачет.
Как хорошо было там, в тишине.
Но всему хорошему бывает конец, такой вот неизменный факт бытия.
Истину эту наш препод по философии успел вдолбить в мою голову.
Я сильно-сильно зажмурилась, потом начала упорно моргать, как тень по имени Алирс учила, и потихоньку, очень осторожно, открыла глаза.
Страшновато было, что сказать. Вдруг опять увижу эти глазастые мощные тени и больше ничего?
Даже дыхание задержала. И сквозь полу сомкнутые веки увидела… Я вижу! Хоссподи, я вижу! И это точно не иной мир. Я лежала на большой, да почти круглой, кровати. Надо мною высился самый настоящий балдахин.
Узорчатые светлые тюли спускались до полу. Лежала я, укрытая пушистым пледом и… тут я нервно передернулась и заглянула под плед. Слава богу, совершенно одетая!
Вот как вышла из универа, в синих джинсах с прорехами на колене и еще кое в каких местах, так в них и лежу.
Футболка на мне любимая, белая из плотного хлопка с надписью “Love forewere” и рядом притулился рюкзачок.
Ну, это точно не больничка. И на глюк не сильно похоже. Комната. Светлая, просторная. Я осторожно поднялась и выглянула из-под этих спускающихся тюлей. Напротив королевских размеров ложа высилось окно. От пола до потолка, высокое. Занавеси из плотного светлого с желтизной шелка закрывали его.
Интересно, чья это комната?
И мне вдруг так захотелось вскочить с этого ложа и подбежать к окну. Отдернуть занавески и настежь распахнуть.
Откуда-то я знала, что там, снаружи, есть маленький балкончик. А вокруг высятся горы. Почему горы-то?
А спросите меня. Пришло в голову, причем сразу. Горы. Высокие, со снежными вершинами, теряющимися в синеющем вечернем небе.
Ну, я ноги и спустила. Ступни мои запутались в мягчяйшем ворсе светлого ковра, явно ручной работы. И стоило только мне ступить на этот гостеприимный ковер, как балдахин бодро подобрал закрывающую с четырех сторон кровать тюль, и поднялся к самому потолку.
Я дернулась, но за движением проследила. Тут у них что, фотоэлементы кругом? Растерянно потопталась на ковре, а потом взяла и сделала шаг по направлению к окну.
И опять, вот буквально под ногами, услышала, как заплакал явно обиженный невниманием младенец.
Нет.
Все-таки это глюки.
Я огляделась по сторонам, даже присела и поводила руками по ковру. Мягонький какой!
Внезапно открылась дверь, которую я даже и не заметила, и в нее буквально впорхнула молоденькая девушка в платье до полу и кокетливом передничке.
Натуральная горничная.
– Вы уже проснулись, леди? – взволнованно проговорила она, приседая в реверансе. Или книксене? По-моему, как-то так это называется.
Ну, приехала ты, Иванушкина… И далась мне эта кофейня!
Горничные, реверансы, леди. Будто попала в фильм о нравах представителей великосветской элиты.
– Проснулась, – буркнула я и вдруг воспряла духом. Что это я тут недовольство проявляю? Вижу ведь? Вижу! И это … Это классно! И слышу. А вдруг и эта горничная тоже слышит этот плач?
– Простите, не знаю, как вас зовут, – начала я, нервно оглядевшись по сторонам еще раз. Опять! Ну вот опять прямо тут, рядом, плачет младенец.
– Лотта, леди, – тотчас ответила девушка и опять присела.
– Очень приятно, Лотта. Я Валентина. Для друзей Тина, – представилась я в свою очередь и попыталась улыбнуться.
Видно, вышло не очень. Горничная моргнула и неловко улыбнулась в свою очередь.
– Э-э-э, Лотта, а что тут у вас за ребенок плачет? – выдала я.
Горничная удивленно подняла бровь:
– Ребенок? Вам, верно, почудилось, леди. Тут детей нет. Со сна, видно, вам показалось.
Я пожала плечами. Со сна показалось? Ну, может быть. Но плач раздался снова и я нахмурилась. Сейчас-то я точно не сплю!
– Лотта, а где я вообще нахожусь? – наконец сообразила я спросить. Да, ступила. Об этом нужно было узнать в первую очередь. А с плачем этом разбираться потом. Мало ли, может и правда мне чудится.
– В гостевых покоях лорда Алирса, леди, – тотчас ответила горничная.
Ага. Значит тот Алирс, тень, мне точно не привиделся.
– Спасибо, Лотта. А покои лорда где находятся? – вот же девушка, нет чтобы сразу сказать.
– Так в столице, Клареш-ше, конечно, – удивленно ответила та. А что тут удивляться-то? Будто знаю я, где эта Клареша.
– Отлично. А Кларешша это…
– Столица нашего государства Драконов, Клареша, – радостно доложила Лотта.
Чудесно. Драконы. Я сразу представила себя этакого злобного, зубастого, изрыгающего огонь, ящера, из пасти которого несет падалью.
Вздрогнула.
– А что они едят?
– Кто? – девушка посмотрела на меня непонимающе.
– Так драконы! – сказала я и уставилась на нее. Почему-то в голову сразу пришли девственницы. Вроде драконы их предпочитали, и даже в натуральном виде.
– Так кто что любит, – растерялась Лотта и поправила кружевную повязку на вьющихся светлых волосах.
– Мясо, овощи, фрукты. Сладости вот. Наш лорд очень тортики любит, – раскрасневшись, поделилась
