железом) проткнуло ладонь правой руки насквозь. В медпункте рану залили йодом, перевязали. Ломота. А жили в ангаре, где обычно стояли неисправные самолёты. По всему Ангару были расставлены койки на 300 человек. Это был перевалочный пункт, т. к. солдаты были из разных частей. Все жили временно, ждали распределения по частям. Рука вспухла, рана загноилась. Спасая руку, Г.А. Направился в госпиталь, обратился к человеку в белом халате: «Товарищ, извините, не вижу знаков различия, посмотрите руку». Он увидел рану, марш в этот кабинет! -
«Операционная». Сейчас я тебе сделаю укол — говорит хирург.
«Давайте без укола» — говорит Г.А.
«Ну это секундное дело — откинь руку в сторону». Хирург всадил в руку скальпель.
— «Ой!»
«Через 2 дня придёшь, покажешь руку».
Неделю ходил на перевязку. Рана быстро заживала. Спасибо доктору, который спас Г.А. от инвалидности. Однажды Г.А. был дежурным по роте в ночное время. Около 2-х часов ночи из спальни выходит солдат. Идёт странно: руки вперёд, не машет. Идёт к выходу на улицу. Я за ним. А возле казармы росли высокие раскидистые деревья — каштаны. И вдруг солдат полез на одно из них. Поднялся на одно из них метра на 3, потом слез и молча пошёл спать в казарму в свою комнату. На другой день говорю ему: знаешь, ведь ты ночью лазил на это дерево, он удивительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Это был лунатик. Надо знать каждому: лунатика, если он залез на дерево, или ещё куда, нельзя беспокоить ни голосом, ни действием. Он в это время спит, а окрикнешь его, он проснётся и может упасть, покалечиться. О лунатиках почему-то мало пишут, а жаль.
Наша рота вела охранную службу. Г.А. был разводящим: водил солдат на посты, сменял их. Солдаты охраняли район, огороженный колючей проволокой, стояли на вышке с автоматами АК, биноклями, телефонным аппаратом. Погоны у всех были чёрного цвета.
Команда одни офицеры, носившие звания: инженер-лейтенант, инженер-капитан и т. д. Нас водили на крытой машине, км за 20 от казармы, на скрытый объект, расположенный под землей. При смене часовых вручались карточки 3-х цветов- пропуска. Вниз спускались на эскалаторе. Что охраняли — не знали. Гарнизон, где мы жили имел все: жилые многоэтажные дома для офицеров, кинотеатр, столовая, библиотека, хозяйственные здания, стадион, где проходили спортивные соревнования, смотр строя и песни. Там жили и гражданские. За стадионом был большой колхозный сад, где росли яблоки и сливы. Солдаты частенько там лакомились этими фруктами. Но главной для Г.А. была школа. Сначала он не знал о ней. Узнал, что его тоже могут принять в ОЗШ. Замечаний по службе не было. Так, с октября 1959 года он стал учеником 10 класса. Закончил 10 класс с одними «5»-ками. Храним его аттестат. В последний день перед отъездом солдат посадили в столовую, поставили по бачку рисовой каши. На другой день вручили паспорта и торжественно проводили на поезд. С 4 сентября 1960 г. началась новая, не менее интересная жизнь — студенческая. Г. А. поступил в Ивановский государственный педагогический институт на историко — филологический факультет им. Дмитрия Фурманова. Мечта сбылась.
Студенчество. Молодость. Судьба
Итак, в 1960 г. Г.А. стал студентом Ивановского государственного педагогического института имени Дм. Фурманова историко-филологического факультета.
Г.А. учился хорошо. В институте его приняли в члены КПСС. Он был также лектором-международником. Читая лекции на международные темы в рабочих коллективах. На выпускном вечере он нёс знамя института. Его оставляли после окончания учёбы в институте преподавателем. Но, как он сказал: было какое-то патриотическое чувство — поеду в деревню учить деревенских ребятишек. Профессор Бритов предлагал остаться в институте.
Итак, Г.А. успешно окончил институт. Вместе со мной, т. е. с женой уехал в село Соболево Юрьевецкого района работать учителем истории, русского языка и литературы, физкультуры.
Молодость и судьба
На 2-ом курсе студентов ист-филфака направили в Пучежский район в колхоз «Родина» село Пятница-Высоково на уборку картофеля. Я работала там учителем начальных классов и училась заочно на ист-факе ИГПИ. Студенты приехали к нам в село. Несли культуру, устраивали концерты. Я помню, как они выстраивались в 2 ряда на деревенской сцене в школе и пели хором: «Если бы парни всей земли», «Главное ребята, сердцем не стареть» и др. В основном хор состоял из ребят. Прекрасное звучание. Студенты писали Заметки о нашем селе, его людях. Например, Тимур Бибанов написал заметку обо мне, сельской учительнице в молодёжную областную газету «Ленинец». Потом Тимур стал журналистом. Многие из этих студентов стали ведущими на Ивановском радио. Талантливые были студенты. Активные, общительные. Ходили в клуб (он назывался «Читалка») в кино, знакомились с окрестностями, с жителями села. И вот с одним из студентов я познакомилась, это был Смирнов Геннадий Александрович. Первая встреча произошла на улице. Он, увидев меня сказал:
«Какая девушка! Я такую ещё не видел».
Я гордо прошла мимо, посчитав слова банальными.
Вторая встреча произошла в клубе. Я работала в клубе за подругу. Она домой ушла. Я заводила пластинки для танцующих. Гена (я теперь буду его так называть) подошёл, что-то говорил, я не помню. Я была ответственное лицо — я работала. Третья встреча произошла на танцах. Он пригласил на танец. «Девушка, я вас где- то видел». Я засмеялась, такие слова говорят все парни, которые хотят познакомиться. После танцев он пошёл меня провожать. Мы гуляли по селу, разговаривали о нашей профессии — педагогов. Мне он понравился эрудицией, знаниями. Он мне казался выше меня по знаниям истории и педагогике. Понравился воспитанностью, деликатностью, тактичностью. На другой день Гена пригласил меня в Сеготь на танцы. Я пригласила с нами сходить на танцы нашего учителя Фунтикова Валерия Фёдоровича.
Из Сеготи шли и всю дорогу до П-Высоково пели песни. По вечерам гуляли по селу, разговаривали об учебе, о работе, пели песни. Гена очень хорошо пел, знал много песен. Мы пели песни не только современные, пели песни наших родителей, бабушек и дедушек.
Когда студенты уезжали, то устроили прощальный вечер,
