раскинулось над степью. Чуть дрожали в вышине яркие звёзды, словно глаза древних языческих богов. Вот ведь смотрят на него сверху и молчат, ждут чего-то.
Дома, наверное, беспокоятся, что его нет. Дочка не разрешает садиться ужинать, пока не пришёл отец. Наташка капризничает. Она устала и хочет спать. Оксана поддерживает мать, копирует её не терпящий возражений тон. Надо бы сказать девочке, чтобы была помягче. Вон её отец не выдержал постоянного понукания и ушёл из семьи. А Надя, наверное, сердится на него. Губы её поджаты в тонкую линию, в глазах упрёк. Когда он вернётся, она молча станет выставлять перед ним тарелки. Посуда будет громко стучать по столу в напряжённой тишине. А там… И Кузьмич снова обернулся на вторую дверь. Там его Тася…
Он вернулся ко второй двери и снова открыл её. Тася медленно шла к башне. Ветер трепал подол её простого ситцевого платья. А если это его второй шанс? Если это ответ на его вопрос? И старик вышел из двери наружу в жаркое летнее марево. Его тело словно стало легче и выше. Он потрогал своё лицо. Кожа больше не висла складками, она была упругой и молодой. Ему снова двадцать. Как в тот день, когда он сказал Тасе, что уезжает на стройку.
— Таа-а-ська! — закричал Пётр.
Она остановилась, увидела его, стянула с головы белую косынку и помахала над головой. Загорелая, крепко сложенная, красивая. А потом Тася побежала к нему навстречу. Голубое ситцевое платье высоко обнажало крепкие круглые коленки. Она такая родная, такая тёплая, такая настоящая. Он всегда знал об этом. Тогда почему? Почему не говорил ей об этом? Счастье наполнило его лёгкие до отказа и хотелось раскинуть руки и заорать в бесконечное небо: «Та-а-а-ась-ка-а!», выталкивая из себя восторг и заполняя им всё вокруг.
Она подбежала и обняла его, припала к его груди русой своей головой. Тася тяжело дышала от быстрого бега, запыхалась. Пётр погладил её по волосам. Поправил выгоревшие почти добела пряди.
— А я думала, что ты уехал, — сказала она, пряча лицо у него на груди.
— Куда? — не понял он.
— На стройку свою дурацкую, — обиженно ответила Тася.
— Таська, какая стройка? Я люблю тебя, Таська! Выходи за меня замуж!
Тася подняла голову. Она смотрела удивлённо и недоверчиво. На её выгоревших ресницах задрожали слезинки. Как тогда. Вот те на, а он думал, что обрадуется.
— Я думала, ты не скажешь… я думала, что уедешь и бросишь меня… я ведь… ребёнок у нас будет, — быстро заговорила Тася. В голосе её звучал сразу и страх, и облегчение.
— Что же ты молчала, дурёха? — удивился Пётр.
— Стыдно было. Скажешь, что нагуляла, — Тася снова опустила лицо, спряталась. Ждала его вердикта, словно преступница. Вот глупая девка!
— Так со мной нагуляла же, — счастливо рассмеялся он. — Что мы тут стоим? Сватов пора засылать и к свадьбе готовиться!
«Значит, мой Митька, мой» — с мстительным удовольствием подумал Пётр. И удивился чужой непонятной непрошеной мысли. Они взялись за руки и побежали в сторону села. Душно и горячо пахла степь полынью. Пылила под ногами тропинка. Безупречной синевой наливалось летнее небо. Впереди была целая жизнь.
Конец.
23.11.2022
При создании обложки использовалась бесплатная нейросеть Dream by wombo
