неизвестно откуда подъехала полицейская патрульная машина. Все четверо хулиганов кричали, что Ягодин, напал на них, а они мирно гуляли по вечернему городу, любовались звёздами, рассказывали друг другу забавные истории.
— Этот негодяй прервал наш прекрасный вечер, и только тюрьма его может исправить! — выкрикнул один из юнцов.
Старший полицейский вызвал по рации дополнительную машину, в которую, заломив руки за спину, сначала «погрузили» Ягодина.
Через окно отправляющейся машины Иван Иванович заметил, что и парням также предложили садиться в полицейскую машину.
Ягодину тогда сильно не повезло. Оказалось, что напавшие на Ягодина хулиганы, были детьми весьма «уважаемых» высокопоставленных чиновников.
В процессе недолгого, быстротечного дознания было установлено, что на гулявших по городу подростков напал выпивший «отморозок-каратист», решивший испытать своё искусство на «бедных» детях. В деле появилось ниоткуда даже медицинское «заключение» о «слабой степени алкогольного опьянения» подозреваемого. Следователь даже слушать не стал Ягодина, пытавшегося сказать правду, тем более что он не признавал своей вины. При достаточном наличии «свидетелей преступления», единообразных и дружных показаниях «потерпевших» следователю совсем неинтересно было тратить своё время на упорствующего «бандита».
Только потому, что попался порядочный судья, видимо, не поверивший обвинению, Иван Иванович схлопотал условный срок. До сих пор Ягодин с уважением вспоминает человека, который, имел своё мнение и не захотел портить судьбу юноше, огласив приговор с условным осуждением, сославшись на то, что подсудимый впервые совершил преступление, имел положительную характеристику с места учёбы и никогда не имел проблем с правосудием.
— Нет, — не совсем уверенно ответил Ягодин.
— Совершали ли вы хищения, кражи? — монотонно спросила психолог.
И опять вспомнилось, как в детстве с друзьями воровали яблоки в колхозном саду.
— Нет, — робко повторил Иван Иванович.
Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Через час-полтора девушка сняла с тела Ягодина электроды, сказала, чтобы он одевался, подошла к компьютеру и распечатала результаты исследования. Пробежав глазами листок с текстом, психолог написала что-то внизу, затем зарегистрировала документ в толстом, прошнурованном журнале, расписалась в самом конце документа и поставила дату.
— Возьмите, пожалуйста, ваш психологический портрет с заключением, — произнесла психолог, подавая бумажный листок.
Ягодин взял документ и опять подошёл к четвёртому кабинету. Очереди уже не было. Иван Иванович вошёл в кабинет. Заместитель начальника отдела кадров что-то сосредоточенно писал, нахмурив брови.
— Ну, как результаты психологического исследования? — спросил Бородин, заметив Ягодина.
— Не знаю, я не читал, пришёл побыстрее к вам, чтобы успеть сегодня закончить всю процедуру приёма на работу.
— Давайте, пожалуйста, заключение психолога — попросил Константин Петрович.
Бородин начал внимательно изучать поданный Ягодиным документ. Ивану Ивановичу показалось, что остановилось время, он почувствовал, как его лысоватый лоб покрылся испариной.
— Ваши деловые качества мне понравились в нашем первом разговоре, но, к сожалению, заключение психолога не позволяет мне принять вас на работу должность технолога цеха.
— А что же такого написала психолог?
— Вообще-то я не обязан отвечать претендентам. Скажите, а после тестирования на полиграфе психолог разговаривала с вами? Интересовалась вашими деловыми качествами, производила ли она дополнительное тестирование без участия полиграфа?
— Нет.
— Да-а-а, — протяжно произнёс заместитель, Могу посоветовать вам через неделю подойти к начальнику отдела кадров, он может решить вопрос положительно, назначив повторное тестирование.
— Спасибо. Можно вас попросить оставить эту должность вакантной ещё недельку?
— Обещать не могу. Если выявятся достойные кандидаты, я предложу всем, включая вас, через недельку поучаствовать в очном конкурсе для выявления наиболее подходящего нам специалиста с учётом нашей производственной специфики. На всякий случай запишите мой рабочий телефон.
Иван Иванович записал номер телефона Бородина в свою записную книжку, с которой он никогда не расставался при деловых встречах.
— Спасибо, ответил Ягодин и вышел из кабинета.
— Надо же такому случиться, ведь полиграф выявил мои неуверенные и сомнительные ответы, подумал Иван Иванович, — Хорошо хоть кадровик попался понимающий. Настоящий профессионал в своём деле. Я думаю, что выиграю очный конкурс. Хотя кто знает? А эта пигалица, могла бы и дополнительно проверить то, что не понравилось этому бездушному прибору-роботу. Видать училась неважно, к тому же она безразлична и невнимательна к людям.
Иван Иванович вспомнил, как учился в университете его родной сын Игорь Иванович Ягодин.
В школе Игорю повезло с преподавателем экономики, Валентиной Алексеевной Масловой. Сын был в восторге от своей любимой учительницы, и всего того, о чём она говорила. После школы Игорь с удовольствием дома делился своими впечатлениями с родителями.
Маслова была молодым и энергичным педагогом. Она с интересом рассказывала ученикам о новых технологиях и способах управления ими. О том, что грамотный экономист на любом предприятии, любом производстве должен хорошо знать три вещи, без которых не может быть хорошего экономиста.
Сын пересказывал, что в первую очередь, экономист должен знать технологию производства на своём предприятии не хуже самого технолога. Это сильно импонировало Ягодину, и он невольно начал уважать учительницу, заглядывать иногда в учебник сына по экономике и даже запоминать некоторые её высказывания. Особенно запомнились Ивану Ивановичу слова Валентины Алексеевны о том, что технология — это глаза экономиста, которые дают основную информацию для размышления и анализа. Хорошо зная технологический процесс, экономист может многое предложить для его улучшения. Маслова приводила массу примеров, когда экономисты грамотно и умело изменяли некоторые элементы схемы производств, получая при этом ощутимый экономический эффект.
Во вторую очередь экономист должен хорошо знать бухгалтерию, без знания которой невозможно грамотно анализировать результаты деятельности того, или иного производства. Валентина Алексеевна высмеивала таких экономистов, которые говорили, что хорошо знают экономику, но не знают бухгалтерии. Не зная бухгалтерии, экономист не может чувствовать, и осознанно оперировать полученными из бухгалтерского учёта показателями деятельности производства. Без знания бухгалтерии можно лишь высчитать экономические коэффициенты, но невозможно со знанием дела увидеть перспективы рентабельности, проанализировать движение и состав затрат с целью снижения себестоимости продукции. Не разбираясь во всех тонкостях и хитросплетениях бухгалтерского учёта невозможно даже оценить квалификацию самих бухгалтеров, достоверность и правильность ведения ими учёта. А ведь для грамотного анализа экономист должен настроить бухгалтерию «под себя», ввести в план счетов важные для анализа субсчета. Особенно это весомо при анализе структуры себестоимости выпуска сложных товаров.
В третью очередь экономист должен знать кадры своего предприятия. В конце концов, и технология, и бухгалтерия и всё остальное, что только есть на предприятии, мертво без людей. Люди управляют всем, и только благодаря их работе появляется итоговый результат — продукция производства. Какое будет качество выпущенной продукции и сколько её будет произведено на конкретном производстве — это зависит, прежде всего, от людей, от их здоровья, квалификации, добросовестности, заинтересованности в работе.
Игорь с восхищением
