Сергеевич, Анатолий Сергеевич. Но зато их начинку Вы точно не угадаете, Иван Васильевич.
– Если пельмени классические сибирские, то фарш должен состоять из лосятины, говядины и свинины, по одной трети каждого вида мяса, а когда его перемешивают, то можно добавить клюквенный или брусничный сок, – откопал в памяти свои кулинарные познания Крестов, глядя на поставленные тарелки с пельменями и понимая, что должен быть какой-то подвох.
– А вот и не угадали, не угадали, – захлопала в ладоши Раиса Максимовна. – Пробуйте.
Иван Васильевич, воткнул вилку в пельмень, поднёс его ко рту и откусил половину – внутри была чёрная икра. Крестов положил в рот вторую половину пельменя, тщательно пережевывал несколько секунд, хотя этого и не требовалось – пельмень растаял, оставив незнакомый вкус. Трое напротив смотрели на него и ждали, что он скажет.
– Пельмени по-горбачёвски, да, Михаил Сергеевич, – не глядя на Горбачёва сказал Иван Васильевич, подцепил второй пельмень, отправил его в себя и продолжил ощущать процесс таяния, сосредоточившись глазами на морском пейзаже.
– По-галкински, так будет точнее. Фамилия у нашего повара – Галкин. Это его придумка, – ответил президент, с аппетитом приступивший к уничтожению придумок со своей тарелки.
– Эти пельмени делаются из тончайшего теста непосредственно перед их поеданием, отвариваются не более двух минут и тут же подаются, потому что их невозможно хранить, – добавила Раиса Максимовна.
– Тогда это не совсем пельмени. Или лучше так сказать: они не сибирские, – заметил Крестов и после того, как растопил сразу две последние штучки по-галкински, дал пояснения. – Чуть ли не основная идея сибирского пельменя заключается как раз в том, что его можно хранить длительное время. Холодильников ведь раньше не было, поэтому мясо у нас появлялось, когда уже начинались морозы. Тогда отец колол тёлку или быка и развешивал части туши в холодной кладовке. И в следующий выходной день мы всей семьёй лепили пельмени. Выносили их, разложенными в один слой, на мороз, а когда они замерзали, сгребали в большую посудину. Обычно двухведёрную эмалированную зелёную кастрюлю наполняли. Иногда кастрюли этой не хватало, и получалось ещё и эмалированное ведро. А потом можно было в любой момент выйти в кладовку и нагрести себе пельмешек, сколько надо.
Пока Иван Васильевич с неспешностью сытого человека раскрывал сибирскую пельменную идею, остальные доели свои порции тоже, и вместо пустых тарелок из-под пельменей на столе перед каждым появились фужеры с напитком и торчащими в них трубочками, а перед Крестовым ещё и стакан с компотом, из которого он тут же сделал несколько глотков, чтобы заменить непривычные вкусовые ощущения на привычные. Его сотрапезники тем временем припали к своим трубочкам.
– Мне Анатолий Сергеевич сказал, что это тоже галкинская придумка, – переключился тоже на напиток сибиряк-среднеградец.
– Анатолий Сергеевич все наши кулинарные тайны Вам успел выдать, – засмеялась Раиса Максимовна. – Да, и это тоже его. Идеальный прохладительный напиток, который прекрасно освежает в жару. Вам нравится?
– Нравится. К сожалению, тайну рецепта он мне выдать не успел. Может быть, Вы сами? – подыграл Крестов Горбачёвой.
– Всё просто. Большое количество льда, пучок мяты, свежевыжатый сок лайма или лимона, 50-70 граммов шампанского, лучше нашего советского, чайная ложка любого ликера и любые свежие ягоды. Попробуйте у себя в Среднеградске, побалуйте своих домочадцев.
– Лимон или что ещё Вы сказали, Раиса Максимовна?
– Лайм, Иван Васильевич. А я Вам сейчас его покажу, – сказала Горбачёва, встала, подошла к одной из стоявших на столе ваз с фруктами, взяла оттуда нечто, похожее на лимон, только зелёный и маленький, и протянула его Крестову. – Вот, возьмите.
– Боюсь, такое баловство у меня в нашем городе не получится, Раиса Максимовна. Видите ли, сок из лимонов мне выжимать нечем будет, даже если я чудесным образом где-нибудь их умудрюсь достать, – простодушно признался Иван Васильевич, оставляя лайм в руке первой леди СССР.
– Жаль-жаль. Давайте к окну подойдём, я Вам про географию этого места и про устройство нашей дачи немножко расскажу.
Горбачёв с Черняевым остались за столом и стали разговаривать о чём-то между собой, а Крестов с Горбачёвой подошли к окну.
– Мы в самом тёплом и сухом месте Крыма. Справа от нас мыс Сарыч, а слева – мыс Николая. Это две самые южные точки полуострова. До Турции отсюда через море около 270 километров, – с гордостью в голосе говорила Раиса Максимовна, активно жестикулируя и перебирая лайм из руки в руку.
– А эти советские военные корабли охраняют дачу от турецкого вторжения, – пошутил Иван Васильевич, указывая на два сторожевика, стоявшие в море прямо напротив дачи.
– Не только турецкого, – всерьёз среагировала Горбачёва и продолжала свой рассказ. – У моря чуть левее этого корпуса галечный пляж. Вон с того причала мы отправляемся на катере на морские прогулки. Вон там теннисный корт, там бассейн…
– А вокруг этого корпуса замечательный парк с отличной тропинкой, по которой мы с гостем сейчас и погуляем вдвоём, – раздался сзади них голос подошедшего Горбачёва. – Наелись, Иван Васильевич?
– Я-то наелся, а вот Рахметов бы остался голодным, – самокритично ответил Крестов.
– Любите Вы, Иван Васильевич, загадками говорить, – почти обиженным тоном произнесла Раиса Максимовна.
– Нет, это не загадка вовсе, – проговорил Михаил Сергеевич, глядя на жену. – Вспомни роман Чернышевского «Что делать». Там глава есть «Особенный человек», она как раз про этого Рахметова. Иван Васильевич, наверняка, имел в виду такие слова этого героя: «То, что ест, хотя по временам, простой народ, и я могу есть при случае. Того, что никогда недоступно простым людям, и я не должен есть! Это нужно мне для того, чтобы хотя несколько чувствовать, насколько стеснена их жизнь сравнительно с моею». Правильно я процитировал, товарищ Крестов? – перевёл глаза Горбачёв на своего гостя.
– Так точно, товарищ генеральный секретарь КПСС, – подтвердил Иван Васильевич, встретившись с ним взглядом и не отводя свой.
– Вот и хорошо, что Вы не настолько особенный человек, как Рахметов. Пойдёмте на прогулку и поговорим, что нам делать с местным самоуправлением в нашей будущей стране.
Терренкур
Они вышли в парк и медленно двинулись рядом друг с другом по тартановой дорожке, повторяющей рельеф территории, специально для Горбачева проложенной среди дубов и можжевельников, прикрепленных к скалам на завезённый и уложенный грунт во время строительства дачи. Хороший терренкур образовался, понимаешь.
– Анатолий Сергеевич сказал мне, что обозначил две интересующие меня темы разговора с Вами. Давайте начнём с раздела о местном самоуправлении в новой конституции обновлённого союза. Каким Вы себе его содержание представляете? – запустил беседу Михаил Сергеевич.
– С этой темой, мне кажется, всё просто. В Западной Европе в 1985 году была открыта
