Людвиг – нынешний герцог Баварский.
Альберт – епископ Льежский, убитый в ноябре того года.
Лица, затеявшие мятеж против Генриха вскоре после убийства Альберта:
Бруно – архиепископ Кельнский.
Адольф фон Альтена – его племянник, пробст Кельского кафедрального собора.
Конрад фон Виттельсбах – архиепископ Майнцский.
Генрих – герцог Брабантский.
Генрих – герцог Лимбургский.
Оттокар – герцог Богемский.
АВСТРИЯ
Леопольд фон Бабенберг – герцог Австрийский.
Елена – его супруга.
Фридрих – его старший сын.
Леопольд – его младший сын.
Хадмар фон Кюнринг – министериал Леопольда, кастелян замка Дюрнштейн.
Глава I
Близ берегов Сицилии
Ноябрь 1192 г.
Мореплаватели оказались в опасной близости от северо-африканского побережья, поэтому шкипер отдал команде приказ следить в оба, не появятся ли пираты. Когда примостившийся на снастях впередсмотрящий издал крик, рука каждого инстинктивно опустилась на эфес меча, потому как это были закаленные в боях воины, возвращавшиеся из Утремера после заключенного на три года перемирия с султаном Египта Салах-ад-Дином, известным крестоносцам под именем Саладин. Все облепили борта, но на горизонте не было видно парусов, только свинцово-серое море да небо с крапинами зимних облаков.
Не обнаружив признаков пиратов, рыцари обратили взгляды на человека, стоящего на носу корабля. Ему всегда доставалось внимания больше обычного, потому как ростом он был выше многих и выделялся красными как золото волосами и бородой. Однако его шевелюре не помешало бы вмешательство цирюльника, а накинутый на плечи тонкой работы шерстяной плащ обтрепался по краям и был в пятнах от пота и морской соли. Долгие недели плавания сказались, конечно, на путнике, но впалые щеки и бледность были следствием тяжкой борьбы с четырехдневной лихорадкой. Этот гигант был практически неодолим в рукопашном бою, но и ему не под силу оказалось противостоять смертельным хворям и миазмам Святой земли. В Утремере он дважды едва не умер от болезни, и в те дни судьба крестового похода колебалась, как на весах, с каждым его хриплым вздохом, ибо все знали, что без него предприятие обречено. Это осознавали даже французские бароны, ненависть которых к Саладину меркла в сравнении с той злобой, которую питали они к Ричарду Львиное Сердце, королю английскому.
Костер раздора между королями Англии и Франции пылал жарче, чем пламя вражды к сарацинам. Неспособный состязаться с Ричардом в качестве полководца и бесстрашного бойца, Филипп Капет нарушил данную Богу клятву и после взятия Акры покинул крестовый поход и вернулся во Францию, увозя с собой поруганную честь и сердце, полное желчи. Вскоре он заодно с Джоном, младшим братом Ричарда, начал плести интриги в расчете воспользоваться отсутствием английского государя и завладеть его доменами в Нормандии. Узнав об их коварных умыслах, Ричард отчаянно рвался домой, чтобы спасти свое королевство, пока не поздно, но вынужден был оставаться в Утремере, ибо священный обет сковывал его крепче любой цепи. И лишь когда ему удалось вернуть крестоносцам Яффу, вырвав ее у значительно превосходящей числом армии сарацин, Саладин согласился заключить перемирие.
Ричард заставил султана пойти на значительные уступки. Когда Львиное Сердце прибыл в Утремер, все королевство Иерусалимское состояло из города Тир да осадного лагеря в Акре. Когда шестнадцать месяцев спустя он покидал Святую землю, королевство уже протянулось по побережью от Тира до Яффы, Саладин лишился мощной крепости Аскалон, а христианские паломники вновь получили право посещать Священный город. Однако вырвать Иерусалим из лап неверных не удалось. Над самым почитаемым во всем христианском мире местом по-прежнему реяли желто-оранжевые знамена Саладина, и потому еще до того как Ричард покинул Утремер, его враги раструбили о провале крестового похода.
О чем они не догадывались, так это о том, что король и сам считал, что не справился. Он был одним из немногих, кто отказался посетить Иерусалим и поклониться Гробнице Господней. Своей супруге Ричард признался, что не считает себя достойным. Новому правителю Иерусалимского королевства, своему племяннику Генриху Шампанскому, он обещал, что вернется как только сведет счеты с беспринципным французским королем и вероломным братцем. И в тот октябрьский вечер, когда его корабль взял курс в открытое море и Акра растаяла вдали, Львиное Сердце пылко молил Господа сохранить Утремер в целости и сохранности до его возвращения.
Шкипер перекрикивался с сидящим на снастях дозорным, из учтивости переводя содержание разговора английскому государю. Повернувшись к своим рыцарям, Ричард немногословно сообщил, что приближается шторм. Глухой ропот отчаяния прокатился по толпе, потому что многим из этих людей потребовалось гораздо больше мужества, чтобы ступить на мокрую и раскачивающуюся палубу «Святого Креста», чем сотню раз сразиться с врагом. До поры им везло, и они не встретились ни с одной из свирепых бурь, превращающих зимнее плавание в столь рискованное предприятие. Но у всех сохранились живые воспоминания о жестоких штормах, разметавших королевский флот на пути в Утремер, и поэтому многие поспешили осенить себя крестным знамением.
Молва утверждает, что моряки нутром чуют грядущее ухудшение погоды, вот и на этот раз исполнение предсказания не заставило себя ждать. Ветер стал крепчать, он надул корабельные паруса и испещрил темную поверхность моря белопенными барашками. Горизонт затянули черные тучи, свет дня вскоре померк. Матросы карабкались по снастям, исполняя приказы шкипера, рулевой склонился над румпелем как священник перед алтарем, стараясь удержать корабль носом к волне. Епископ Солсберийский и еще некоторые пытались найти сомнительное убежище под парусиновым навесом. Ричард оставался на палубе, потому что всегда предпочитал встречаться с врагом лицом к лицу. Его валлийский кузен Морган ап Ранульф и фламандский лорд Балдуин де Бетюн преданно держались рядом. Они цеплялись за планширь, чтобы не свалиться с ног, когда судно
