внимания на шутки, новоиспечённый рыцарь продолжал вещать. – Всё ради Прекрасной дамы! Её образ всегда в моём сердце.
Кир достал из кармана потрёпанный медальон на дешёвой цепочке и повесил на шею.
– Именно в её честь я и совершаю подвиги.
– Что за штуковина? – только и спросил Казион.
– Да так, – замялся Кир. – Фамильная ценность. Внутри я нарисовал одну девушку. Прекрасная Белли… Конечно, рисую я так себе, и здесь мало сходства, но…
Казион и Мамс расхохотались, услышав признание в любви. Есть новый повод для шуток.
– А кем будем мы? – поинтересовался Мамс. – Мне чур без медальонов, соплей и чепухи.
– Ладно, будешь наёмником. У них нет дам. И сердца тоже. Ты сражаешься за деньги, а добро вершишь за долги. Срок отбываешь.
– Во загнул! – удивился Мамс, но спорить не стал. Хотя бы ничего позорного.
– Казион – боевой маг. Не ученик или подмастерье – профессионал.
– Я колдовать-то почти не умею: мороку, туману навести чуток, пьяным ненадолго сделать.
– Это и вино может, – вставил Мамс и криво сам себе усмехнулся.
– Запомните, – Кир сделал очень важное лицо, – сначала вы работаете на имя, потом имя работает на вас.
– То есть имя будет мне потом и пиво приносить? – продолжал цинично вставлять реплики Мамс.
– Не говори ерунду, – шикнул на него Кир, потом поковырял пальцем в носу и изрёк. – В идеале надо придумать ритуал Воодушевления перед испытанием. Как-то коснуться друг друга и придать уверенности. Например, скрестить мечи…
– Меч только у тебя.
– Встать в круг, взяться за руки…
– Так шаманы делают да прочие профаны в колдовстве. Глупый жест, – с видом настоящего профессионала поделился Казион.
Кир задумался. Мокрая рубашка напоминала о себе, нос начал предательски шмыгать. А потом…
Казион и Мамс до самой старости не могли вспомнить, как их удалось уговорить. Всё произошло очень быстро, и вскоре трое молодых людей встали в круг, чтобы устроить первый ритуал Воодушевления.
– А что такого? Мы с отцом часто так делали, – оправдывался Кир. – Даже соревновались, побивали рекорды на число перехлёстов за раз. Сначала папка выигрывал…
– Заткнись, а! Стошнит сейчас! – Казион старался не опускать глаза вниз.
– Ладно! Давайте, пока процесс не закончился, придумаем девиз Ритуала. Должны ведь мы ещё и кричать что-то воодушевляющее, – не унимался Кир.
– Чтобы я ещё раз согласился… – проворчал Казион. – Сейчас развернусь и уйду!
– Не-не, только не разворачивайся – задеть можешь! – испугался Мамс.
– Один за всех, и все наперехлёст! – выкрикнул Кир. – Ну! Все вместе!
– Хлёст… – вяло поддержали друзья.
***
Трактир располагался на окраине поселения, так сказать, замыкал круг однотипных домов. Издали казалось, будто посёлок весь вымер: между изб не шевелился даже воздух. И только из трактира звучала музыка, громкие разговоры, стук деревянных кружек и песни пьяных мужиков. Они точно были пьяными, ибо настоящие мужики поют либо выпивши, либо если они барды, либо по обеим причинам сразу. Правда, на поселение вольных бардов деревня не походила.
Эффект проведённого Ритуала начал слабеть, едва троица приблизилась к дверям трактира.
Казион рассчитывал, что у Кира есть план.
Кир, в свою очередь, думал, будто Мамс, вечно свой в доску, снимет гнетущую атмосферу знакомства с местными.
Мамс же надеялся, что эти двое не выкинут какую-нибудь глупость.
Перед входом бросили жребий, кому идти первым. Досталось Киру: ему редко везло в азартных играх. Он вздохнул, сжал плотнее кулаки и толкнул дверь трактира. Медленной походкой, сохраняя достоинство, прошёл мимо столиков. Семь или восемь посетителей сонно осмотрели его внешность. Мамс и Казион мышами плелись сзади.
– Откуда вы, ребят? – спросил хозяин, протирая сальную тарелку грязным полотенцем.
– Не местные мы, – тут же выпалил Мамс. – Есть комната на ночь? Ужин туда!
– Мы злоборцы, известные всему свету, – начал как по писаному Кир, и Мамс закатил глаза от ужаса. – Слава о подвигах шагает впереди нас, враги трепещут при упоминании имён наших, а барды слагают в нашу честь э-э-эпитафии, эпиграммы – не силён я в поэзии, но что-то там они сидят и дружно слагают. Много чего уж слажали…
Трактирщик замер. Один из посетителей на скамье неподалёку покрутил пальцем у виска. Послышались смешки. Дородный мужичище в широких штанах и рваной рубахе тяжёлой походкой подошёл к Киру и опустил на его плечо огромную руку, кулак которой по размерам превосходил голову «странствующего рыцаря».
– Значит так: сейчас слушай меня, парень, – начал громила. – Здесь живут лесорубы. Здесь не собор, где юродивым рады. Хочешь выпить – плати и пей, а потом вали!
– Хорошо, друг, выпьем и уйдём, – ответил за приятеля Мамс.
– Но я не юродивый. Мы спасаем мир от зла. Только скажите, и мы искореним зло и ничего не возьмём за хлопоты. Кроме еды, конечно.
– Избавь меня от себя! Сейчас же! – заорал мужичище.
– Вы не так поняли. – Шустрый Кир вскочил. – Я – странствующий рыцарь, благородный и справедливый. Моё рождение было предсказано, и спустя несколько месяцев я родился…
– Г-р-р-р, – раздалось изо рта собеседника.
– К чему ворошить прошлое! – Кир подбежал к белому, как мука на мельнице, Мамсу. – Вот наёмник с северных островов. Ему незнаком страх, кровь кипит, а мускулы играют в теле.
Мамс втянул живот, выдохнув весь воздух, выпятил грудь и напряг руки, пытаясь создать иллюзию каких-никаких мускулов. А Кир тем временем ринулся к Казиону.
– С нами профессиональный маг…
– Фокусников развелось, как собак бездомных, а рыцарьков и того больше, – вмешался в разговор посетитель трактира, начищавший щёткой дудочку.
– Я долго терпел! – зарычал мужичище в широких штанах, закатывая рукава рваной рубахи.
Он уже размахнулся для удара, когда вдруг раздался крик Казиона.
– Сто-о-ой! – эпично возопил он и встал между громилой и Киром. – Ты не понимаешь, во что ввязываешься! Я не желаю видеть твою смерть!
– А тебе чего ещё? – Лесоруб сгрёб Казиона в охапку и дохнул на него свежим перегаром.
– Посмотри сюда, если хоть что-нибудь понимаешь! – Казион вырвался, схватил медальон Кира и сунул под нос лесорубу, словно икону от нечистой силы.
– Узнаёшь? – заверещал начинающий маг. – Ведьмачий медальон! Знак волка!
Недоумение появилось на лицах посетителей таверны, а лесоруб опешил, не зная, как ответить.
– Шли бы вы отсюда подобру-поздорову, – шепнул по-дружески хозяин трактира, испугавшись, что в скором времени его собственность может пострадать.
Троица демонстративно вышла, хотя каждый шаг, полный наигранного достоинства, давался с трудом. Только они покинули пределы трактира, как ноги сами понесли дальше в лес.
– Прекрасная Белли тебе этого не простит! – кричал на бегу Кир.
***
Это дерево отличалось от прочих. Да, оно немного толще и ветвистее. Однако не в том суть. На его ветвях развешены мокрые
