встречи, — произнес парень шепотом, чтобы не разбудить сестру. Дождь стучал в окно. «Ты рожден был, чтобы исполнить это», — лился голос певца из динамиков.
Из всех дней, которые мы провели вместе, мне запомнился именно этот. Не знаю почему, ведь в нем не было ничего особенного. За десять лет дружбы у нас накопилось достаточно общих воспоминаний, но только этот день я помню так четко. Даже сейчас, закрывая глаза, могу пережить его снова и снова: еще раз полежать на траве, наблюдая за закатом, вспомнить тихое звучание песен, доносящихся из радиоприемника. Я могу еще раз увидеть лицо Дениса, оглядывающегося с водительского кресла — «До встречи». Вспомнить его улыбку и дождь за окном.
Глава 2
— начало описываемых событий / за год до пролога —
Маша стояла на пороге моей квартиры и не могла произнести ни слова. Ее карие глаза покраснели, а по раскрасневшимся щекам текли слезы. Едва увидев подругу, по спине пробежал неприятный холодок. В моей голове прокручивалось около тысячи возможных сценариев произошедшего.
Она была одна. Маша стояла под дверями моей квартиры совершенно одна. Дениса не было рядом. Они всегда появлялись только вдвоем: брат и сестра. Хуже всего было то, что Маша просто стояла и плакала. Моя подруга хотела что-то сказать, но душившие ее слезы не давали этого сделать.
— Он…он ушел… — это все, что, смогла выдавить из себя Маша между всхлипами.
Я почувствовала, как руки начали предательски дрожать. Ушел. Случилось то, чего я боялась больше всего на свете.
***
Нашу жизнь и до этого-то момента с большой натяжкой можно было назвать мирной. С другой стороны, вряд ли в любом другом полисе было лучше.
В школе нам постоянно рассказывали о том, как поколения этак три или четыре назад, возникли полисы и почему так важно оставаться внутри своего полиса. Учителя повторяли эту историю из года в год, пытаясь вбить прочный гвоздь в наше сознание. Когда мы были совсем маленькими, нас пичкали антиутопичными сказками о том, как плохо раньше людям жилось в мире, к каким бедам приводила свобода, и как полисы помогли спасти и объединить людей. А еще нам часто рассказывали о том, что Хиос, наш полис, был назван из-за частых снегопадов. Так нам пытались объяснить, что климат всех полисов отличается, а снег бывает далеко не везде.
Когда мы перешли в средние классы, то сказки сменились суровыми фактами. Нам постепенно начали говорить о том, что случилось на самом деле и почему власти были вынуждены переформировать страну в полис. На уроках учителя объясняли, что в результате перенаселения планеты наступила глобальная пандемия, унесшие жизни тысячи людей. Они говорили, что это нормально для природы, что она посчитало человечество какой-то заразой и пожелала избавиться от него. Это был первый сигнал для того, чтобы все страны стали медленно закрывать границы и отделяться друг от друга. Затем последовали войны, дележка территории, угроза новой мировой войны, которую бы человечество точно не перенесло. Вот тогда существующая система раскололась на мелкие кусочки. Вот почему тот поворотный момент мы прозвали Изломом. По всему миру стали образовываться небольшие полисы, которые формировались вокруг индустриальных центров. Они возводили вокруг себя стены, чтобы никто не смог выйти или войти. Так они раз и навсегда решили вопрос с пандемией и войной.
А когда мы заканчивали школу и готовились к прохождению обязательной военной подготовки, нас решили углублять в экономику и политику. На специальных курсах нам рассказывали о том, что каждый полис автономен: в столице бурлила жизнь и торговля, в пригороде располагались различные заводы, а на обширной прилегающей территории возникали деревни, жители которых занимались сельским хозяйством. И нам, подрастающему поколению, важно было найти свое место в этой системе. Вначале мы все несколько месяцев учились держать в руках оружие, чтобы в случае непредвиденных событий могли защитить свой полис, а потом были вольны выбирать себе работу по душе и трудиться на благо общества. Так система работала из года в год, из поколения в поколение. Все было идеально до тех пор, пока не случилось то, к чему мы все так готовились.
Трудно сказать, что послужило отправной точкой для начала войны. Наш Совет, на правах официальной власти полиса, говорил, что на Хиос напал соседний полис, Акра. Якобы у него закончились свои природные ресурсы и теперь он был вынуждены поглощать соседей, чтобы хоть как-то выжить. В узких кругах бытовало мнение, что все это очередной передел власти, и что структура полиса давно себя изжила.
До определенного момента мы просто держали оборону, но потом нам пришлось принять тот факт, что открытого столкновения не избежать. Но тогда меня подобное не волновало, это было где-то далеко, это было нереально. Вот почему первые полгода войны казались относительно спокойными. Мы почти не чувствовали разницу. Регулярные войска защищали границу и никаких военных действий на территории полиса не велось.
На конец первого года войны ситуация изменилась. В полис каким-то образом проник небольшой отряд вражеской армии, совершивший серию взрывов. Никто не знает, как вообще посторонние люди смогли попасть на нашу территорию. Вероятно, где-то была лазейка, которую упустил Совет. А может, просто кто-то очень хорошо заплатил.
Вскоре после этого и армия соседнего полиса попробовали пересечь границу. Начались бои, а правительство стало стягивать военные силы у границ.
***
У меня не осталось сомнений в том, что Денис отправился добровольцем. Хоть мы все и проходили обязательную военную подготовку, но он вполне мог избежать призыва. Для нас, потерявших родителей в раннем возрасте, давали поблажки по части призыва. И все же он решил обойтись без этих подачек.
Я посадила Машу на кухне и заварила горячий чай. Она крепко сжала кружку в руках, словно и вовсе не ощущая жара, исходящего от керамики.
— Он ушел, — повторила моя подруга, будто говоря сама с собой.
— Когда?
— Просто взял и…
— Соберись! — я слегка тряхнула ее за плечо. — Когда именно он ушел?
— Наверное, этой ночью. Когда проснулась, его уже не было. Вчера он странно себя вел, весь день говорил и смеялся. Его будто прорвало. Ты знаешь, Денис обычно другой. Я думала, что он пошел куда-то, но затем обнаружила на кухне конверт с его подчерком.
— Погоди, он оставил записку?
— Конечно, иначе как бы я поняла, что он пошел… туда.
— Она у тебя с собой? Покажи!
Маша достала из своей сумки небольшой лист бумаги, аккуратно сложенный на четыре части. В самом центре листа аккуратным подчерком было выведено несколько предложений: «Вернусь, когда
