изнуряет диавол, тогда как в городе если предашь себя в любовь к ближним, то станешь святым. Если ты любишь всех людей, если наполнишь свое сердце ХРИСТОМ, тогда зло не найдет в тебе места и убежит. Не поместится в тебе лукавый. Это великое искусство, когда кто-либо сумеет освятить свою душу. Без битвы и без смятения… С кротостью, терпением и любовью приходит божественная благодать. Если захочешь, то и посреди площади Согласия станешь святым!
Старец преподал мне и другие ценные личные советы, так что я ушел радостный.
Спас меня
Расскажу вам об одном важном эпизоде из жизни. Однажды я был один дома, и мне было очень плохо. Я впал в такое ужасное состояние, в такое великое отчаяние, что был готов умереть…. В эту тяжелую минуту вдруг зазвонил телефон, и я машинально поднял трубку. И хорошо сделал, потому что это был Старец, который веселым голосом приободрил меня: «Как дела? Как поживаешь? Ну-ка, вставай! Поднимайся и прогуляйся до моря, проветрись! А потом как сможешь, скорее приезжай ко мне, поговорим». Я жил тогда в р-не Старого Фалеро. В тот момент я заплакал… и плакал до тех пор, пока некий сильный внутренний толчок не вытолкнул меня прогуляться до моря, по слову Старца. Я послушался, и — слава Богу — все плохое ушло, я освободился. Так он спас меня.
Потом я пришел в недоумение, потому что не давал Старцу своего номера телефона, и не называл своей фамилии. Но главным образом меня впечатлило то, что он позвонил мне именно в этот момент, и дал такой совет. Было совершенно ясно, что он «следил» за мной, «видел» меня и обо всем знал.
Вскорости я посетил его, и он с отеческой лаской наставил меня. Когда мы закончили, то он сказал своей племяннице Елене, (впоследствии старица Феврония), которая в тот момент зашла в келью:
— Запиши его телефон, чтобы мы знали. Напиши большими цифрами на какой-нибудь бумаге, чтобы я мог разглядеть.
— Но, Старец, Вы же мне позвонили… — сказал я.
— Брось это, и скажи свой номер.
Потом я узнал, что он иногда звонил вообще без телефона, не набирая никакого номера!
Будешь проповедовать
Однажды я приехал в скит, и увидел там рабочих строителей. Одни копали, другие подносили стройматериал, третьи строили…. Большинство из них добровольно желали потрудиться, из почтения к Старцу. Посетило и меня сильное желание, некое рвение чем-то помочь. Я сказал Старцу:
— Хотел бы я тоже пойти им помочь!
— Эх, ты не для этого. Ты не можешь… нет у тебя таких сил. Не для таких ты работ. Я сделаю тебя ловцом человеков![10]
Я чувствовал себя тогда вполне здоровым и сильным для физической работы, и не понял смысла тех слов, до тех пор, пока спустя годы не стал священником, духовником и проповедником. Тогда уж я старался «сетями» покаяния и проповеди приблизить людей к Богу, к спасению души.
В другой раз, когда я был у него, мы разговаривали, и он вдруг сказал: «Ты говори, проповедуй слово Божие. Не переставай говорить, потому что ты говоришь убедительно». Он попросил меня подготовить проповедь на тему притчи о блудном сыне. Когда я уходил, то заметил рядом с ним книгу преосвящ. митр. Пантелеимона Фостини, которую он мне сразу подарил. Дома я поставил книгу на полку, не открывая ее (как потом выяснилось, по промыслу Божию), и начал читать Новый Завет и другие книги, чтобы поскорее приготовить заказанную проповедь. Я впервые столкнулся с таким заданием, в этом у меня не было ни опыта, ни знаний, но я сделал это за послушание, и в скором времени снова посетил Старца.
Когда я вошел, то он попросил позвать и своих келейниц, чтобы и те послушали проповедь. Все время пока я с выражением читал слово, он тихо плакал. Он любил Христа безмерно, но также любил и всех нас…. Это был очень чувствительный и добрый человек. Когда я закончил, он с умилением сказал: «Вот так тебя будет слушать народ, когда ты будешь говорить о Христе!».
Тогда я еще не понимал в точности, что он имел в виду, но спустя годы, когда я начал проповедовать, то видел перед собой растроганный и восторженный народ, и тогда вспомнил его пророческие слова. Мои проповеди нравились людям, по приглашению я стал также ездить заграницу. Учил слову Божию в Австралии, Швейцарии и в других местах.
Разное
1. Однажды я посетил монастырь Филофей на Афоне, и брат-огородник дал мне на благословение кое-что из огорода. Когда я поблагодарил его, то он ответил: «Когда идет дождь, то благодарить надо не облака! (-а Бога)». Так мы познакомились, а когда я приехал в другой раз, то он открыл мне секрет, что принял решение вскоре уходить из монастыря и вернуться в мир, поскольку совсем отчаялся и устал от постоянных сильных искушений.
Я рассказал ему про старца Порфирия, и о том, как сильно он помог мне в жизни. На следующее утро, когда мы прощались, он передал мне запечатанное письмо для Старца. И тот послал ему такой ответ, который сразу же изменил его решение. По молитвам Старца, искушение отпустило его, и он успокоился. Сегодня он живет на одной из Афонских келий, утешаясь монашеской жизнью.
2. Однажды я привел к Старцу одного из высших офицеров военной авиации. Сам я ждал снаружи кельи, и вскоре услышал как тот стал плакать. Плакал много, и когда вышел, то это был «другой человек». Он сказал:
— Это же святой! Святой! … Вот это да-а!
— Что случилось? Что он тебе сказал?
— Он мне сказал всё о моей жизни! Он даже кнопки на Phantom-е знает, а делал вид, что только спрашивает меня.
Старец, кроме прочего, подробно говорил ему об американских военных самолетах, бомбардировщиках, и мой друг был этим поражен.
3. Иногда, когда я о чем-то спрашивал, то он отвечал: «Брось это, оставь…» — и я понимал, что мне было бы неполезно слышать и узнать про это. Из разумных побуждений и по любви Старец оберегал меня.
Часто он добродушно повторял фразу: «Эх, вот мы попались, вот попались!».
Однажды он сказал мне: «Эх, детка… если бы ты настолько не предавался чувствам, то был бы совсем хорош! Быть чувствительным — это хорошо. Но слишком чувствительным… — это уже болезнь».
Чувствительный человек должен обращать свои чувства в служение Богу, любовь, славословие… — чтобы самому не
