class="p1">— Пожалуй, впервые на этой войне мы столкнулись с фактором, выходящим за рамки нашего понимания, — продолжил генерал. — Ваше своевременное прибытие в окрестности Кременчуга вернуло противодиверсионную операцию в нужное русло. Вы верно оценили действия противника и вывели своих людей на след вражеской группы. Если бы не эта ночная бомбардировка, предвидеть которую не мог никто, русские не имели бы возможности посадить транспортный самолет на нашей территории, а затем и поднять его в воздух. Тем не менее, даже в этих обстоятельствах вы смогли нанести повреждения русскому транспортнику. В результате он разбился при аварийной посадке, но, к сожалению, произошло это уже на территории, занятой советскими войсками, и пассажиры, видимо, уцелели.
— Это в любом случае провал, герр генерал, — покачал головой Рихтенгден, — причем уже не первый, если вспомнить, по чьей рекомендации вы подключили к операции майора Шлимана.
— Что-то вы не в себе, полковник, — нахмурился генерал. — Или на вас так ранение повлияло? Мы с вами, похоже, поменялись ролями. Это вы сейчас должны искать аргументы в свою защиту, а я все сделал за вас, так вы еще и пререкаться со мной вздумали.
Рихтенгден молчал. Возражать у него уже не было ни сил, ни желания.
— То-то же, — немного успокоился генерал, внимательно оглядев подчиненного. — Приказ на уничтожение русского стрелка, а теперь, как выяснилось, и корректировщика, никто не отменял. Агентурной разведке уже поставлена задача установить его местонахождение, но, думается мне, это будет непросто и не особенно быстро. Майор Шлиман в плену, и теперь вы остались единственным сотрудником Абвера, хорошо знающим повадки нашего противника. Я хочу услышать ваши соображения о том, каких действий нам жать от него дальше. И ваши предложения, если, конечно, они у вас есть.
— Киевский котел, — не раздумывая ни секунды, ответил Рихтенгден.
— А конкретнее?
— Русским не взломать нашу оборону. Моторизованные корпуса группы армий «Центр» не дадут им прорвать фронт, если только…
— Продолжайте, полковник.
— Стрелок показал себя мастером наведения на цель тяжелой артиллерии и авиации. У гаубиц не хватит дальности, чтобы поддержать удар, направленный изнутри кольца, да и наша артиллерия спать не будет — не дадут русским спокойно громить наши войска. В воздухе господствует наша авиация, и никакие ТБ-3 или пикировщики красных не смогут обеспечить поддержку наступающим советским частям даже при гениальном корректировщике. Но это днем.
— Считаете, они пойдут на прорыв ночью?
— Я в этом уверен. Под Уманью русские уже применяли этот прием, и тогда у них почти получилось.
— Да. Но, как вы верно заметили, именно «почти».
— В тот раз у них не было поддержки с воздуха, а теперь она будет. Однажды я уже прочувствовал на себе всю прелесть ночного бомбового удара, и, поверьте мне, не хотел бы еще раз испытать такое на собственной шкуре.
— Я вижу, вы много думали над сложившейся ситуацией, — генерал поднялся и подошел к карте, отражавшей текущее положение на восточном фронте, — Вы правы, русские уже совершили две попытки прорыва из окружения, сопровождавшиеся встречными ударами извне. Обе закончились безрезультатно и сопровождались большими потерями с их стороны. В результате положение окруженных только ухудшилось. Сейчас наши войска рассекли их на два изолированных котла, и по оценкам генерал-фельдмаршала фон Бока хоть какие-то шансы на прорыв имеют только части противника, еще удерживающие небольшую территорию западнее города Ромны.
— Они ударят этой или следующей ночью, герр генерал, — уверенно произнес Рихтенгден, — и если русский стрелок будет там, а я в этом не сомневаюсь, то наши войска подвергнутся атаке ночных бомбардировщиков. Стрелок всегда использует повторно тактические приемы, которые однажды доказали свою эффективность. Вспомните ситуацию с мостом через Днепр. Почти сразу после его уничтожения русский снова применил тяжелые гаубицы для уничтожения заслона, выставленного майором Шлиманом. Теперь он получил положительный опыт с бомбардировщиками. Я абсолютно уверен — он захочет его повторить, но уже на новом уровне и в других масштабах.
— И вы знаете, как этому помешать, полковник?
— Мы уже сталкивались с подобной проблемой, — кивнул Рихтенгден. — Английские бомбардировщики летают бомбить наши города именно по ночам, и люфтваффе неплохо наловчилось ссаживать с неба «веллингтоны» королевских ВВС. У меня есть знакомый — майор Хельм, я сталкивался с ним по некоторым делам еще до войны. Сейчас он занимается вопросами внедрения в систему ПВО наших городов последних достижений в области радиолокации. Он сообщил мне, что в начале августа в Рехлине успешно завершились полигонные испытания бортовой РЛС «Лихтенштейн», и группа инженеров из «Телефункена» установила несколько таких станций на ночные истребители, базирующиеся в Леувардене. Поначалу наши пилоты кривили лица, когда на их самолеты навешивали слишком много внешних антенн. При этом машина действительно теряет в скорости, а утяжеление носовой части приводит к ухудшению управляемости. Однако обер-лейтенант Беккер[1] на своем «дорнье», оборудованном бортовой РЛС, в ночь с девятого на десятое августа сбил «Веллингтон», летевший бомбить Гамбург. В следующих ночных вылетах он одержал еще пять впечатляющих побед.
— И вы предлагаете мне убедить командование люфтваффе перебросить эти самолеты под Киев?
— Не только их, герр генерал. Стрелок наводит бомбардировщики на цель, используя радиосвязь. Нам потребуются лучшие системы постановки помех, какие только можно найти в Рейхе, если, конечно, мы действительно хотим спутать русским карты.
— Это будет непросто, полковник, особенно в части ночных истребителей. Боюсь, согласование придется получать на самом верху.
— Русский почти наверняка будет на борту одного из бомбардировщиков. Он не может знать о наличии у нас истребителей, способных выходить на цель без подсветки прожекторами с земли, и это дает нам шанс закрыть вопрос стрелка раз и навсегда.
Генерал в задумчивости прошелся по кабинету и вновь остановился у карты.
— Пожалуй, я найду нужные слова для адмирала Канариса, — кивнул он собственным мыслям. — Ликвидация окруженных под Киевом русских войск сейчас считается важнейшей задачей на всем Восточном фронте, и ставить ее решение под угрозу никто не захочет. Готовьтесь, полковник. Вы сегодня же вылетаете во вторую танковую группу Гудериана. В течение часа жду от вас подробный план операции со списком всего необходимого.
* * *
— Обрати внимание, у этой пушки есть своя специфика — высокая начальная скорость пули. Соответственно, при стрельбе по воздушной цели ты должна делать гораздо меньшее упреждение, чем обычно.
Лена серьезно кивнула, но было видно, что для нее это только слова, которые она пока не понимает, как воплотить в практику.
— Ну, раз все ясно, тогда давай стрелять по деревяшкам.
По моей просьбе Игнатов изготовил довольно грубую деревянную модель «мессершмитта». Детальное воспроизведение вражеской машины мне не требовалась, а вот соотношение размеров
