пока напарники спали, йети приходил на станцию. Выбрал подходящее место и вырыл яму. Тихо. Без всегдашнего рёва и воплей. Разумеется, повредить многослойную изоляцию ему оказалось не под силу, хотя, судя по следам, он очень старался. Смагину даже показалось, что он видит отпечатки зубов. Так или иначе, а этому, мать его, йети удалось обесточить станцию. Проблему в общем-то нетрудно будет устранить… Стоп! А для чего всё это понадобилось?
Смагин на секунду застыл, а затем напряжённым взглядом обвёл двор. Вроде бы всё как обычно. Ровное снежное покрывало, на котором лежит зимняя тишина. А когда йети поблизости, о тишине можно забыть. Только ведь в этот раз его визит был совсем негромким. А возможно и не только в этот раз. Взгляд Руслана остановился на одном кусочке заснеженного двора. Кусочек как кусочек. Вроде заплатки, которую пришивают туда, где нужно спрятать дырку. По спине пробежал маленький отряд мурашек, и где-то посередине черепа проснулось и болезненно заныло давящее ощущение чужого взгляда. Руслан, всё также стоявший на одном колене, медленно потянулся за винтовкой.
– Ну что там у тебя? – грянул в наушнике голос уставшего ждать Биклафи.
– Твою ж лунную обсерваторию! – гаркнул в ответ Смагин. – Я чуть не обде…
И тут снег взорвался. Совсем не там, куда пару секунд назад так пристально вглядывался человек. В неприметном месте под самой бетонной стеной, метрах в сорока от Руслана из глубин белого ада вставал снежный демон.
Оторопело, словно выбираясь из какого-то густого и вязкого желе, Смагин вскинул руку с винтовкой. Сознание на автопилоте отметило, что позицию для засады абориген выбрал между станцией и флигелем и легко может отсечь путь к отступлению. Оставалось только стрелять. Йети побежал. Не прямиком к астронавту, а именно наперерез. Ни рыка, ни воплей. Просто целеустремлённое движение охотника, настигающего добычу.
Дыхание сбито, курок прыгает в непослушных пальцах.
Смагин выстрелил. Пуля задела йети лишь по касательной, а тот пробежал уже достаточно, чтобы вход на станцию стал недоступен даже теоретически. Затем снежный монстр развернулся к астронавту.
«Нужно попасть ему в голову!»
Второй выстрел. Левое плечо.
«Почему не стреляет Биклафи?», – успел подумать Руслан.
И тут же пришло понимание, что времени у него теперь хватит только на один, последний выстрел. Расстояние до йети шагов десять. Как в замедленной съёмке, человек с винтовкой буквально слился, синхронизировался с бегущим на него в вихре танцующих снежинок существом, ощущая даже кожей каждый его шаг. Девять. Восемь.
Всё так же стоя на одном колене, Смагин выстрелил, когда оставалось шесть шагов. И тут же понял, что нервы подвели. Он промахнулся с расстояния почти в упор, даже не зацепив нападающего.
Поросшая шерстью фигура заслонила от него станцию, занимая почти весь обзор. Через заснеженный двор над головой Руслана пронеслась маленькая и очень горячая комета. Она увлекла за собой во всплеске красных брызг оказавшуюся у неё на пути голову йети и часть короткой шеи. Оставшееся туловище по инерции продолжило двигаться, споткнулось о человека с винтовкой и, кувыркнувшись через него, рухнуло рядом.
Мир в поле зрения Руслана почему-то пришёл в движение. В нём завертелись отливающий металлическим блеском флигель, оплавленная выбоина в бетонной стене, куда секунду назад врезалась комета, непроглядно-серое небо неприветливой планеты, Биклафи с бластером в вытянутой руке и снег. Много снега. Глубокого, почти бездонного и при этом такого близкого и совсем нехолодного снега, в который он с облегчением повалился.
***
В маленькой столовой было тепло и пахло свежим кофе. Руслан обнаружил себя полулежащим в пухлом обволакивающем кресле. Не медотсек – уже хорошо. На столике перед ним стоял бумажный стаканчик с ароматным напитком. Сбоку на стаканчике маячила всё та же эмблема корпорации «Заслон». Рядом, поблескивая кубиками льда, разместилось маленькое металлическое ведёрко, в зеркальной поверхности которого Смагин разглядел своё искажённое сплющенное отражение. Он был уже без комбинезона, и на коже лба выделялась чуть косо приклеенная белая полоска пластыря. Небольшой шрам от ожога – вот, пожалуй, и всё, что останется ему на память о сегодняшнем приключении. Даже не болит.
Руслан провёл ладонью по шее. Пальцы сразу же нащупали след от пневмоинжектора. «Наверное, обезболивающее»
Где-то внутри черепа ощущалось лёгкое покалывание – казалось, пробежавшая по коже волна мурашек сумела забраться прямо в мозг, или как будто там внутри восстанавливала чувствительность успевшая онеметь конечность. Щекотно. Смагин взял чашку и с удовольствием отхлебнул крепкий кофе.
Металлическая дверь тихонько отъехала в сторону, и появился Биклафи. Руслан хотел встать, но что-то в выражении лица напарника, в его отрывистых движениях заставило Смагина остаться в кресле.
Биклафи выглядел нервным и сосредоточенным. Он казался похожим на доктора, который не знает, как сообщить пациенту не слишком обнадёживающую новость.
– Как ты себя чувствуешь? – Биклафи, не мигая, смотрел Руслану в глаза.
– Кажется, неплохо. Я там снаружи вроде грохнулся в обморок. Сколько я был в отключке?
– Я оттащил тебя в медотсек, – немного помедлив, ответил Биклафи. – Небольшой ожог и сотрясение мозга. Ты, кстати, хорошо всё помнишь? Я так и не понял, отчего ты вырубился. Повреждения совсем незначительные. Разве что психоэмоциональный шок, и твой мозг сам решил перезагрузиться.
Мурашки в голове Руслана засуетились сильнее.
– Такое забудешь! Так я долго пробыл без сознания?
– Я ввёл тебе обезболивающее и снотворное. Так что ты проспал восемь часов.
– Ого! И ты позволил мне столько дрыхнуть без дела? Ты заботлив, как мама, – попробовал пошутить Руслан, но Биклафи не улыбнулся.
После долгой и какой-то тревожной паузы он наконец продолжил.
– Пока ты спал, я перезапустил автоматику станции, перевёз тебя сюда, а твоё место в медотсеке занял наш сегодняшний гость.
– Да ты вкалывал, как Золушка, – восхитился Руслан, пытаясь отвлечься от надоедливого копошения в голове. – Как прошёл перезапуск? Снова вылезла ошибка календаря? Что там йети? Ты уже наверняка кучу образцов из него успел настрогать?
– Ты прав, – Биклафи пережевывал слова, как застывшую кашу. – И ошибка была, и образцов куча.
Смагин вопросительно поглядел на напарника. Тот был явно чем-то обеспокоен, а беспокойство – вещь заразная.
– Погоди. А на черта ты усыпил меня аж на восемь часов? Сотрясение и небольшой ожог? Медицинский модуль определил бы это всё и залатал меня максимум за пятнадцать минут!
– Всё так и было. А после тебя я поместил в модуль нашего, – Биклафи сделал паузу, будто пытался подобрать более подходящее слово, – йети. Рус, мне не пришлось менять настроек. Модуль решил, что внутри находится человек!
Смагин уставился на своего напарника, а затем неуверенно улыбнулся.
– Ну и шуточки у тебя…
– Я
