но был послан нах и с позором изгнан из круга.
Водила посмотрел ему вслед и спросил:
– Ну зачем вы так, мужики? В чём-то ведь он прав…
– Ерунда! – перебил его Супруг. – Он по определению не может быть прав. Потому что Лемминг.
– Не совсем так, – возразил Борода, – при определённых условиях прав может быть и Лемминг. Причём, чем меньше он разбирается в предмете, тем больше вероятность его правоты. В идеальном случае, когда он совсем ни бум-бум, эта вероятность может вырасти до пятидесяти процентов.
Водила посмотрел на Трикстера.
– А ты что скажешь? Может ли Лемминг не ошибаться?
– Может, почему бы и нет, – ответил Трикстер. – Это миллион леммингов не могут не ошибаться. И, кстати, вовсе не потому, что лемминги. Но потому, что миллион.
Так говорил Трикстер.
35
Тихим летним вечером возжелал Док расслабиться, но не рассчитал и реально высадился на умняк. И на этом умняке подступил к Трикстеру:
– Вот ты учишь нас, даёшь нам свою картину мира – а ведь она вовсе не истинна!
– Я не даю вам мою картину, – ответил Трикстер, – я учу вас создавать свою собственную. И, разумеется, все ваши картины будут насквозь субъективны, ибо истинной картины мира не существует. А потому все споры об истине я считаю пустейшим занятием.
– Как так – не существует истины? – заволновался Док, – Не может же такого быть, чтобы совсем ничего не было! Обоснуй!
– Ну существует, существует, – согласился Трикстер. – И на скрижалях этой истины начертано: если Док сейчас возляжет в тень каштана, созерцая плоды, то скоро его отпустит.
Так говорил Трикстер.
36
И приступил к ним Борода, грязно ругаясь и размахивая смятой бумажкой.
– Совсем ебанулись наши старейшины! Вот, повестку прислали! А главное – за что?! За безобиднейший петроглиф на Скале Свободы!
– Это точно, ебанулись! – согласился Водила. – Я тут намедни читал, на флоте праздник Нептуна запретили. Потому как неправильный бог, языческий. Этак они скоро и Деда Мороза запретят!
– Как Деда Мороза?! – вскинулся Супруг. – А что же я детям скажу?! Трикстер, что, правда Деда Мороза могут запретить?
– Не ссы, – успокоил Супруга Трикстер, – кто ж его запретит, это же главный торговый бренд новогодних праздников!
Потом грустно посмотрел на Бороду и добавил:
– А вот Фемиду, похоже, действительно уже грохнули и под шумок прикопали…
Так говорил Трикстер.
37
И приступил к ним Супруг, и вопрошал:
– Скажи, учитель – что нужно для семейного счастья?
Трикстер же отвечал:
– Да самая малость – немного терпения, немного решимости и капелька ума. Терпения – чтобы спасать достойный брак, решимости – чтоб разрубать мёртвые узы и ума – чтобы отличать одно от другого.
– Решимость-то у меня есть, – сказал Супруг, – и терпения навалом…
– А то ж, – согласился Трикстер, – в этом деле всем обычно не хватает только ума.
Так говорил Трикстер.
38
И приступил к ним Док, и вопрошал:
– Скажи мне, Трикстер, а что ты думаешь об окнах Овертона? Они существуют? И они действительно уже открываются?
Трикстер же отвечал:
– Существует страшилка о том, что они открываются. И нужна она именно для того, чтобы под её вой все окна аккуратно прикрыть.
Так говорил Трикстер.
39
И приступил к ним индеец Пастор, и проповедовал:
– Слушайте и вникайте! В одной утробе сидели два близнеца – верующий и атеист. И спросил верующий атеиста: «Есть ли жизнь после рождения?» – «Нет, конечно, – ответил атеист, – ведь назад оттуда ещё никто не возвращался».
Закончив рассказ, Пастор обвёл слушателей победным взглядом.
– Ну? Что вы можете на это возразить?
Трикстер лениво посмотрел на него и спросил:
– А часто ли твоё дерьмо возвращалось назад в твой зад?
– Ни разу, – смутился Пастор.
– Надо продолжать? – спросил Трикстер. – Или сам вкуришь?
Пастор жалко заёрзал лицом.
– Н-не надо.
– Вот и хорошо, – сказал Трикстер, – а теперь пшёл туда, куда не возвращаются.
Пастор хотел что-то возразить, но не смог и пристыженно засеменил прочь. Мужики молчали.
– Про дерьмо, по-моему, было лишнее, – неуверенно начал Борода, – надо было сразу послать.
– Можно было и сразу. Но я решил дать ему свободу выбора. Выбора направления.
Так говорил Трикстер.
40
И приступил к ним индеец Патриот, восторженный и румяный.
– Скажи мне, Трикстер, ты ведь не будешь отрицать, что у нас со свободой слова не хуже, чем в бэушных демократиях?
– Не буду, – ответил Трикстер.
– Так почему же тогда вы лежите здесь, а не маршируете с нами в одном строю?!
Трикстер рассмеялся.
– По одной простой причине. У нас такая лафа вовсе не потому, что мы обогнали всех на пути к свободе. Но ровно наоборот – потому что мы отстали от всех на пути всеобщего порабощения. И желать мы должны не ускорения гуманистического процесса, который мы возглавляем, но замедления антигуманистического процесса, который мы замыкаем.
И, помолчав немного, добавил:
– А ещё потому, что вы, идиоты, даже этого не понимаете.
Так говорил Трикстер.
41
И приступил к ним Водила, втыкая в новый смартфон и радостно лыбясь:
– Вот интересно, скоро ли машины научатся мыслить?
– Ты хотел сказать, скоро ли они смогут пройти тест Тьюринга? – поправил его Док.
– Нет, он правильно спросил, – возразил Трикстер, – это ты путаешь проблему самоосознания с сугубо прикладным тестом, который вообще не имеет отношения к вопросу. Тест Тьюринга, кстати, скоро сможет пройти любой утюг или чайник. А уж телефон – тем паче.
– Они что, так быстро усложняются? – недоверчиво спросил Водила.
– И это тоже. Но люди упрощаются ещё быстрее.
Так говорил Трикстер.
42
И приступила к ним Юзерка, стеная и кляня Сахарберга:
– Ненавижу этого баблососа! Он на всё готов ради денег! Родную скво продаст, выкупит и снова продаст – но уже дороже! Всю книгорожу засрал спамом! Стоит открыть ленту – и сразу натыкаюсь на рекламу презервативов! Вот нахуа мне это хуа?!
– Опять вчера нажралась? – спросил Трикстер.
– Ну выпила – а что? Имею право! – гордо ответила Юзерка.
– И написала бывшему?
– Ну написала! Я, когда выпью, всегда ему пишу, это уже традиция!
– А как ты его назвала?
– Гандоном штопаным. Так он и есть гандон штопаный! А при чём тут это? Ты мне лучше скажи, зачем Сахарберг засрал мне ленту рекламой презервативов?!
Но Трикстер лишь вздохнул и ничего ей не сказал.
43
И приступил к ним индеец Модератор, и вопрошал:
– В чём отличие сетевых патриотов от сетевых либералов?
– Тут всё просто. Сетевые патриоты рвут жопу за лайки, а сетевые либералы – за лузлы.
Так говорил Трикстер.
44
И приступил к ним Столичный Хипстер, и начал втирать про светлое будущее
