опять насторожил воина в тот момент, когда тот уже немного расслабился. Про волов он сказал только для Горонви. Вот так-то лучше. В конце концов, ведь это мой отец — глава клана, а не отец Горонви. А мой отец поддерживал Императора, пусть и не во всем одобрял его указы. Мы обязательно должны принять воина потеплее, может, тогда он разговорится, а мне страсть как хотелось послушать его. Как любому мальчишке, мне было интересно все, что касалось Братства Артура, его сражений, его борьбы с варварской тьмой. Конечно, я пока не понимал разницы между балладами и настоящей жизнью, которую ведут суровые мужчины, которых так ценят короли. Понятно, что я — фермер, член фермерского клана, и мне не по чину интересоваться делами, которые меня не касаются. Но интересно же! Одно время я даже хотел стать воином. Но воины обучаются своему ремеслу с детства, а в четырнадцать многие из них уже сражаются наравне со старшими. Правда, и живут они недолго. Двадцатилетний воин — уже редкость. Но, может, жизнь, проведенная в сражениях и подвигах, стоит ранней смерти? Нет, наверное, пусть лучше ничего не рассказывает. У меня и так хватает проблем с моими желаниями. Незачем будить старых демонов. Все-таки мне уже двадцать один год, старость еще далеко, но в моем возрасте уже не до детских фантазий.
Три мили до дома мы проехали молча. Солнце зашло в облаках, на небе проглянули первые звезды. Холодный ветер дул в лицо, выбивая слезы из-под век. Воин плотнее закутался в плащ и, наконец, вложил меч в ножны. Я заметил, что он пользуется только одной рукой. Когда мы добрались до первых построек, зубы у меня выстукивали мелкую дробь. Но до тепла и еды оставалось совсем немного. Я выпрыгнул из телеги возле дома моей семьи и велел Горонви подождать. Он, конечно, согласился, но ворчал при этом и с недоверием поглядывал на нашего спутника. Незнакомец просто остановил коня и стал смотреть на дверь дома.
Мама и старшая из сестер хлопотали возле огня, что-то готовили. Младший брат Дэфидд играл с собакой, а дед что-то выговаривал ему. Все посмотрели на дверь, когда я вошел.
Мать улыбнулась.
— О, Рис, а мы уж думали, ты в лесу заплутал. Как раз к ужину поспел. Дрова привезли?
— Да, мама, все в порядке. Мы не только дрова привезли. А где отец?
— В конюшне. А что вы там такое еще привезли?
— Скоро узнаете. Оставайтесь дома. — Наверное, зря я это сказал, потому что братишка тут же пристал с расспросами, откуда-то из темного угла выскочили два кузена, намереваясь посмотреть, о чем это я говорю. Не сказав больше ни слова, я повернулся и выскочил на улицу.
В конюшне отец чистил нашу маленькую гнедую кобылку, ту, что летом запрягают в телегу. Он тихо напевал что-то, а руки так и мелькали. Я остановился на пороге, положив руку на косяк, глядя на его коренастую фигуру и пытаясь отгадать, как он отнесется к новостям. Отец — глава нашего клана, всех потомков Хув ап Селина до четвертого колена, а это ни много, ни мало, тридцать семь человек. Наш клан не высокороден, но хозяйство у нас зажиточное, и нас уважают в Думнонии на землях к югу от Мор Хафрена. К словам отца прислушиваются люди из других кланов, советуются насчет урожая, налогов и того, как мирно жить с соседями. Отец всегда поддерживал Пендрагона, и всякий раз, когда другие ворчали на повышенную дань, говорил, что Артур защищает Империю. Но одно дело — политика, другое — отношение к нежданным гостям, хотя бы и от самого Пендрагона. Конечно, у нас хватит сил, чтобы справиться с одним-единственным всадником, но мы все-таки христиане, и в пределах разумного никогда не откажем путнику. Я прикрыл дверь и подошел к отцу по глинобитному полу.
— А-а, Рис! Ну что, разгрузил уже дрова? — не оборачиваясь, спросил отец.
— Да Бог с ними, с дровами, отец. Тут такое дело… Мы с Горонви встретили всадника. Он говорит, что служит Артуру, и просится на ночлег. Он сам и его конь...
Отец отложил пучок соломы, которой чистил лошадку, и неторопливо повернулся.
— И где вы его встретили?
— Возле брода. Мы только что переправились, а тут и он из леса выехал.
— Из леса, говоришь? Один?
— Да. Но вооружен он не как бандит.
— Вооружен, говоришь? — Отец насторожился.
— Хорошо вооружен. А конь у него! Я таких не видал никогда.
— И где он?
— Стоит перед домом. И Горонви там, с телегой.
Отец взял фонарь и вышел из сарая. Я последовал за ним.
Воин так и сидел на своем жеребце, и Горонви выглядел все так же обеспокоенно. Когда мы подошли, я заметил, что дверь приоткрыта. Семья наблюдала.
Отец высоко поднял фонарь, чтобы лучше разглядеть лицо воина на коне. Я видел, что отец настороже, но по его спокойному лицу никто бы этого не сказал. Свет лампы освещал его рыжие волосы, уже побитые сединой, а глаза оставались в тени. Он совсем не выглядел старым, скорее, наоборот, уверенным и властным.
Воин смотрел на отца из-под спутанных черных волос. Потом он неторопливо спешился и оперся одной рукой на холку лошади.
— Привет тебе, Сион ап Рис, — хрипло проговорил он.
— И тебе привет, Гавейн ап Лот, — ответил отец потеплевшим голосом. — Вот уж не думал, что ты вспомнишь свое обещание.
— Я же сказал, что навещу тебя. Стало быть, это и есть твое хозяйство?
— Да, я здесь заправляю. — Отец подошел к воину. — Лорд Гавейн, можешь свободно пользоваться всем моим достоянием. Прими почтение от всей моей семьи! — Отец повернулся ко мне и приказал: — Рис! Разгрузите с Горонви дрова и загоните волов. Лорд Гавейн, — повернулся он к воину, — входи в мой дом и отдохни.
— Нет, сначала конь, — отозвался воин. — Надо о нем позаботиться.
— Рис все сделает.
— Нет. Я сам за ним ухаживаю.
— Как скажешь. Вот конюшня, господин. Рис, скажи маме, чтобы приготовила на ужин что-нибудь особенное. Что у нее там есть… ветчина, яйца, да побольше яиц, яблоки… ну, она сама сообразит. И обязательно горячей воды. И побольше. Иди. — Отец повернулся и пошел впереди гостя. Лорд Гавейн
