идея: а не лучшим ли наказанием для какого-нибудь садиста, врага рода человеческого, было бы отдать его в рабство пострадавшей стороны? Мне кажется, убитые горем родители какой-нибудь изнасилованной и расчленённой впоследствии девочки окажутся лучшими в плане определения наказания.
Хотя всё это бред. Бред вследствие бессонницы. Это лишь на первый взгляд кажется, что мать, проклинающая в зале суда убийцу своего ребёнка, набросится на истязателя и выдавит ему глаза в лучших традициях «Города Грехов» – лишь дай той волю. Уверен, единственное, что в таком случае произойдёт, – это полная растерянность с одной и с другой стороны. Ну и может, один-два небрежных удара по голове той наглой сволочи. К тому же и те по касательной.
Всё, что связано с людьми, не может иметь застоя. Стагнация – это миф, придуманный в стремлении к систематизации всего, что ни есть. Единственно затем, чтобы всему на этом свете было название. Насколько мне известно, по нашим городам не бродят гремлены и гномы. Однако же названия для всех этих существ есть. Не вдаваясь в демагогии, мне хочется сказать лишь то, что фантазия человека в плане всего не остановится, наверное, до тех пор, пока не вымрет последний из людей. Да и тогда вполне может быть, что на смену человеку придёт искусственный интеллект, который продолжит начинания своего создателя и продлит список различных изобретений. Креационизм всё-таки не бред сумасшедшего анахрониста-теолога. Нам кажется, что большего извращения, чем вспороть заключённому брюхо, вытащить оттуда кишки, привязать те к шесту и заставить истязаемого бегать вокруг этого столбика – нельзя и представить, но, уж поверьте, воображение людей безгранично. Человек везде найдёт место для творчества…
С этими мыслями этой ночью я пытаюсь уснуть, укутавшись с головой в покрывало, дабы защитить зудящую кожу от надоедливых мошек и комаров. Пытаюсь уснуть. И всё безуспешно…
1
Я занят во фрилансе. Фрилансе в сфере туризма. Точнее, надо полагать, эту сферу стоит называть сферой досуга или, уж если на то пошло, сферой секса. Нет, я не вожу туристов по каким-то необычным борделям или закрытым тематическим клубам для хитровыдуманных извращенцев – при желании всё можно найти и самим. Я же предоставляю услуги иного плана: всех желающих я приглашаю на съёмки настоящего порно. Знали бы вы, сколько находится желающих посетить такие экскурсии. В их числе нельзя найти, как сказал один классик, «утомлённую онанизмом»2 молодёжь. Причин здесь несколько: во-первых, чтобы посетить такое мероприятие, им придётся чрезвычайно долго копить карманные деньги (такое удастся, наверное, только настоящим фанатам жанра; такие мне ещё не встречались); а во-вторых, вход на съёмочную площадку не предполагает участие в самих съёмках – только просмотр и, при желании, разговор со съёмочной командой. (Хотя в моей практике бывали случаи, когда посетившие место действия сначала в качестве наблюдателей, затем становились его участниками.)
Одна из самых необычных категорий интересующихся подноготной порноиндустрии, и поэтому нуждающихся в моих услугах – это женщины. Как правило, они приходят туда затем, чтобы пообщаться преимущественно с девушками, занятыми непосредственно в основном процессе. Они, эти скромницы с минимумом косметики на лице, считая себя средоточием нравственности и порядочности в этом мире, пытаются направить заблудшие души на путь истинный и уговорить наших девочек отказаться от «этого мерзкого и унижающего достоинство женщины занятия». Но пока ни у кого это не получилось. Девушки-актрисы очень вежливы с такими дамами, и поэтому, выслушивая в свой адрес нередко очень неприятные вещи, облачённые в красивые слова и речевые обороты, принимают при этом смиренный вид библейских блудниц, что очень нравится тем всезнающим матронам, которые уходят со съёмок с видом победительниц, надеясь на свой дар убеждения и действенность приведённых доводов. Что, однако, по их уходе тут же высмеивается всеми присутствующими. И мной в том числе. Надо полагать, что одной из причин нашего веселья является то, что всё-таки эти, вполне может быть, честные жёны и матери тайно завидуют этим «порочным во всех отношениях» актрисам. (Но здесь я, кажется, перегнул палку, потому что у честных жён и матерей попросту не должно быть времени, чтобы шляться по такого рода сомнительным местам. Возникает логичное предположение о том, что все эти «проповедники в юбках» всего лишь одинокие, несчастные завсегдатаи сомнительных сайтов и коллекционеры подкроватной эротики, как в виде кассет и дисков, так и в виде различных так называемых «игрушек» для самоудовлетворения.) И почему в таком случае они считают себя вправе навязывать кому-то собственную мораль и правду, не известно. Как говорит мой друг, режиссёр как раз таки фильмов для взрослых, не стоит наделять фригидностью матерей и честных жён. Будучи обычными людьми, они нисколько не обязаны влачить обет целомудрия… зачать ребёнка – легко. Получить удовольствие друг от друга – куда сложнее. Вот так он всегда и говорит.
Но есть и третий контингент, который редко, но всё же посещает такого рода мероприятия.
Писатели.
В последние десятилетия порно стало предметом, можно сказать, обиходным. И всё чаще его используют в искусстве. И я сейчас не имею в виду женские любовные романы, написанные либо толстыми волосатыми мужиками, либо не удовлетворёнными в постели женщинами, чья сексуальная сублимация рисует им картинки «разгорячённых чресел в тени рододендронов», так называемое «порно для мамы». Я говорю о таком направлении, как неонатурализм, который нередко обращается в сторону не просто описания эротических сцен с элементами преобладания физиологии над чувственностью, а к порно как таковому. Писатели всё чаще стали использовать в качестве героев своих книг персонажей так или иначе связанных со сферой интимных отношений, поставленных на конвейер. Самый известный из таких конвейеров, привлекающий всеобщее внимание, – конечно же, производство порнографии.
Собственно, на сегодня у меня как раз и назначена встреча с одним из таких писателей, собирающих материал для будущего романа.
Для интереса я попросил у него за месяц до нашего «похода» почитать что-нибудь из его сочинений. Надо сказать, я надеялся прочесть что-нибудь жёсткое и по-своему болезненное. И не ошибся в предположениях. Он дал мне почитать на досуге один из своих ранних рассказов, который был им охарактеризован как научная фантастика с элементами экзистенциализма… или экзистенциализм с элементами научной фантастики – я точно не помню, в какой последовательности тогда были произнесены эти термины. Рассказ назывался «Радиоприёмник». Скажу сразу: в конце все погибают. Нет, серьёзно – все.
Читая «Радиоприёмник», я сразу заметил, что его стиль сильно смахивает на стиль рассказов Рэя Брэдбери, в подражании которому мой клиент сразу признался. Он сказал, что один
