— Я сам займусь этим. А вы должны продолжать стрелять. Целей вы не увидите — перед вами будут только силуэты. Ведите огонь по силуэтам. Будьте самураями!
— Самураи!
Капитан Яно бегом вернулся в центральный отсек.
— Маленький пулемет, — приказал он. — Живо!
Сержант принес ему пистолет-пулемет Модель 100, оружие калибра 8 мм, чья общая концепция была украдена у немцев. У него было деревянное ложе, на стволе — кожух с отверстиями для охлаждения и коробчатый магазин, закрепленный горизонтально, слева от патронника. Эти пистолеты-пулеметы ценились на вес золота, их постоянно не хватало. «Что можно было бы совершить, если бы их был целый миллион! Да мы бы уже давно были в Нью-Йорке!» Капитану Яно пришлось лично выпрашивать у генерала Курибаяси хотя бы один пистолет-пулемет для своего отряда.
Накинув портупею с подсумками, наполненными гранатами и запасными магазинами, капитан туго затянул ремни. Затем осторожно отцепил от пояса меч и отложил его в сторону.
— Я собираюсь устроить на огнеметчиков засаду. Подкараулю их далеко перед нашими линиями. Прикройте меня огнем.
Развернувшись, капитан кивнул рядовому, и тот отпер массивную бронированную дверь в задней части дота. Капитан на четвереньках выбрался из бункера.
— Как твоя фамилия, сынок?
— Макриди, первый сержант.
— Ты умеешь стрелять из этой штуковины? — продолжал Эрл, указывая на автоматическую винтовку Браунинга весом шестнадцать фунтов в руках мальчишки.
— Умею, первый сержант.
— Ну а ты, сынок? Ты сумеешь помочь Макриди поддавать жару?
— Смогу, первый сержант, — ответил второй номер пулеметного расчета, увешанный подсумками с запасными магазинами для «браунинга».
— Вот и отлично. А теперь слушайте, что мы будем делать. Я осторожно поднимаюсь по склону и проверяю лощину. Как только я нахожу стрелковую ячейку, я посылаю туда трассирующую пулю. Вы действуете со мной в связке. Как только я пускаю трассирующую, ты, Макриди, отправляешь следом короткую очередь. Не отставайте от меня, следите за моими трассирующими. Трассирующая пуля не пробьет бревна, за которыми укрываются япошки, но ваши пули тридцатого калибра их пробьют, потому что у них скорость в три раза больше. Твой напарник будет снаряжать тебе магазины, когда ты их опустошишь. Он же будет их менять. Все понятно, сынок?
— Так точно, первый сержант, — ответил второй номер расчета.
— Так, теперь вы, факельщики. Вам надо держаться сзади. Сначала нам нужно расчистить дорогу, и только потом вы сможете подняться наверх и приняться за работу. Договорились?
Послышалось недовольное бормотание, затем дважды: «Да, первый сержант».
— И еще одно. Там, где есть япошки, я просто Эрл. И никаких «первых сержантов» и прочей чуши. Уяснили?
После этого напутствия Эрл начал долгий подъем вверх. Он полз по вулканическому пеплу и черному песку. Полз в тумане вонючей серой пыли, забивающейся в нос и в рот, ложащейся на человека толстым слоем. Крепко прижимая к себе свой «томпсон», словно любимую женщину, он ощущал позади присутствие пулеметчиков. Над головой назойливо мелькали японские трассирующие пули. Время от времени ухала минометная мина, но по большей части была лишь пыль, висящая в воздухе, прорезанная искорками света, такими быстрыми и мимолетными, что возникали сомнения, не обман ли это зрения.
Эрл был счастлив.
На войне он оставлял все позади. Его беснующийся отец, уже покойный, больше не орал на него; забитая, вечно печальная мать не брела безвольно по жизни; он больше не был сыном шерифа — человеком, которого ненавидели все те, кто боялся его отца; он был лишь первым сержантом Свэггером, и он был счастлив. Теперь его семьей была морская пехота Соединенных Штатов, принявшая его в свои объятия, любовно вскормившая его и сделавшая из него мужчину. И он ни за что ее не подведет, до последней капли крови будет сражаться за ее честь.
Добравшись до гребня небольшой возвышенности, Эрл приподнял голову. Перед собой он увидел складку на песчаном склоне, ведущую вверх, — осыпь, являющуюся одним из отрогов горы Сурибачи. Сама гора вздымалась в небо, загораживая собой море. Задача 28-го полка заключалась в том, чтобы обойти эту вулканическую гору, отрезать ее от путей снабжения, а затем дюйм за дюймом подняться наверх и уничтожить минометы, артиллерийские батареи, наводчиков, стрелковые ячейки и доты, которыми были усеяны шершавые склоны. Все это предстояло делать постепенно, на протяжении долгого дня.
Осыпь казалась пустынной — неровная борозда, проведенная в черном песке, утыканная чахлой травой и плющом. Кое-где над унылой пустошью поднимались кусты эвкалипта.
Раньше Эрл повел бы своих людей вперед — и они бы все погибли. Но, как и его командиры, он выучился искусству войны.
Эрл стал искать взглядом сплетения корней среди кустарника и эвкалиптовых зарослей, полоски лимонного сорго, маленькие кривые дубки, ибо японцы мастерски владели искусством зарываться в землю, возводя крошечные крепости на одного человека, практически неуязвимые для артиллерии, но в то же время не имеющие путей отхода. Такая вещь, как запасный выход, тут отсутствовала. Эти ячейки оборонялись смертниками, не знающими, что такое отступить или сдаться в плен.
— Макриди, ты готов?
— Да, Эрл.
— Следи за моими выстрелами.
Эрл обозначил для себя цель, до которой было ярдов тридцать: крохотный островок растительности посреди моря черного песка, который выглядел слишком ухоженным. Поняв, что за завесой густой листвы папоротников скрывается человек, он послал туда очередь из четырех трассирующих пуль, проследив взглядом, как яркие мерцающие точки пересекли открытое пространство и впились в зелень, поднимая фонтанчики черной пыли. Сильный и опытный Эрл держал пистолет-пулемет так, что даже при стрельбе очередями ствол не уводило верх; ни одна пуля 45-го калибра никогда не уходила в пустоту. Из своего «томпсона» он без труда сбивал пущенные в воздух тарелочки и во время долгих морских переходов нередко устраивал показательные стрельбы для офицеров и матросов десантных кораблей.
Устроившийся рядом с ним Макриди всадил в то же место несколько тяжелых пуль 30-го калибра, которые, попадая в цель, взрывались мощными сердитыми гейзерами.
— Отлично сработано. Этот парень отправился к своим предкам.
Эрл продолжал изучать склон. Его взгляд замечал то, на что другие не обратили бы внимания. Он посылал туда трассирующую очередь, затем пулеметчик отправлял следом мощные пули 30-го калибра. Через несколько минут осыпь была полностью очищена от японцев.
— А теперь нам предстоит самое сложное. Понимаете, япошки расставили ребят и с противоположной стороны. Я хочу сказать, лицом к собственным позициям. И мы их сейчас не видим. Вот так работает мысль у этих хитрых маленьких обезьян. Они воюют уже давно и, черт побери, успели кое-чему научиться.
