— Калпеппер, слушайте то, что скажет первый сержант. Он старой закалки. Побывал в разных передрягах. Ему уже не раз приходилось высаживаться на берег. Он у меня лучший командир, это понятно?
— Так точно, сэр, — ответил Калпеппер.
Полковник отвел Эрла в сторону.
— Эрл, помоги Калпепперу. Не позволяй ему застыть на месте, пусть его ребята будут постоянно в движении. Я очень сожалею, что вынужден так поступить с тобой, но кто-то должен провести ребят к вершине, а ты у меня лучший.
— Ребята поднимутся к вершине, сэр, — ответил Свэггер.
С первого взгляда было видно, что это боец морской пехоты Соединенных Штатов на все сто сорок процентов, с головы до ног, жилистый крепыш неопределенного возраста, как это бывает с сержантами, ветеран Гуадалканала, Таравы и Сайпана, а также, по слухам, Трои, Фермопил, Азенкура и Соммы. По меткости стрельбы из пистолета-пулемета «томпсон» с первым сержантом Свэггером не мог сравниться никто. Говорили, что он сражался с япошками еще до войны, в Китае.
Свэггер был человеком ниоткуда. У него не было родного города, воспоминаний, которыми можно поделиться, историй о добрых старых деньках — как будто у него не было и добрых старых деньков. Говорили, что во время последнего отпуска домой Свэггер женился, и все сходились в том, что его избранница писаная красавица, но он никогда не показывал фотографии и почти ничего не рассказывал. Он был олицетворением смекалки, энергии и собранности; казалось, его не могут остановить никакие преграды. Эрл Свэггер был одним из тех профессионалов «с блеском в глазах», которые могут уговорить новобранца или зеленого лейтенанта на что угодно. Он был князем войны, и если он и был обречен, то не знал об этом — или же ему было все равно.
Калпеппер предложил план.
Свэггеру этот план не понравился.
— Прошу прощения, господин капитан, но это чересчур сложно. Все кончится тем, что наши люди будут бегать туда-сюда, не зная, что делать, а япошки, спокойно сидя на месте, будут их расстреливать. На вашем месте я бы разделил роту не на отделения, а на взводы, обеспечил бы надежное огневое прикрытие, а огнеметы выдвинул бы на правый фланг, где они смогут приблизиться к доту вплотную. Огнеметы, сэр, — это ключ к успеху.
— Понятно, — ответил молодой офицер. Бледный, худой и сосредоточенный, он напряженно размышлял. — Я полагал, что наши ребята смогут…
— Сэр, как только япошки нас увидят, здесь разверзнется преисподняя. Эти коротышки — крепкие ублюдки, и, поверьте, они знают свое дело. Если вы ждете, что наши ребята будут помнить сложную последовательность маневров, привязанных к ориентирам на местности, вас ждет разочарование. Все должно быть просто, кратко и точно, чтобы не надо было напрягать память, иначе япошки перестреляют ребят, словно жаб на плоском камне. Главное, черт побери, — это выдвинуть огнеметы вплотную. На вашем месте я бы отправил лучшую команду огнеметчиков вот по этой лощине справа… — они находились на командном пункте в нескольких сотнях ярдов от передовых позиций и смотрели на мятую карту, — с ручным пулеметом и автоматчиком в качестве прикрытия, поручив командование лучшему сержанту. А рота тем временем останется на исходных позициях. Надо будет вести ураганный огонь по доту. Задействовать базуки. Амбразуры крошечные, но, если граната из базуки в нее попадет, япошкам придется несладко. Сэр, наверное, вам следует доверить группу огнеметчиков мне.
Полковник предупреждал Калпеппера: «Эрл захочет лично вести людей вперед. Но вы, капитан, разрешите ему лишь давать советы. Мне нужно, чтобы он вернулся из боя живым и невредимым».
— Но…
— Сержант Тарски — замечательный парень, и дело свое он знает. Когда мы двинемся вперед, пусть он возьмет людей и поднимет шум на левом фланге. Ему нужно будет вести ураганный огонь, и те, кто останется в центре, тоже должны будут не жалеть патронов. Мне понадобится мощный заградительный огонь. Я поведу огнеметчиков справа. Япошки попрятались в стрелковых ячейках, но я их найду. Я знаю, где искать. И тогда пулеметчик выкосит их как миленьких, при этом оставаясь вне зоны поражения их винтовок. После этого мы подойдем ближе и выжжем их огнеметами, а затем поднимемся наверх и поджарим этот бетонный сарай.
Помедлив мгновение, Калпеппер осознал, что этот дошлый, крутой, помешанный на долге деревенщина из какой-то дыры в глухих южных штатах, о которой никто и слыхом не слыхивал, совершенно прав, и понял, что его собственное чопорное самомнение здесь ничего не значит.
— Хорошо, первый сержант, мы так и сделаем.
Пулеметы Модель 92 стреляли трассирующими пулями калибра 7,7 мм. Раскаленные добела молнии рассекали туман и облака пыли. Нельзя отчетливо разглядеть людей через узкую щель амбразуры, но можно ощущать, как они продвигаются в огненном хаосе по шагу зараз.
Попадая в песок, пули поднимали черные фонтанчики.
— Вон там, — сказал капитан Яно, указывая рукой.
Пулеметчик крутанул рукоятку горизонтальной наводки влево, ребристый ствол повернулся на турели, и пулемет затрясся, выбрасывая в пропитанный сернистыми испарениями воздух стреляные гильзы. Трассирующие пули устремились вниз, и скрытые туманом тени, споткнувшись, повалились на землю.
— Господин капитан! — крикнул кто-то из крайнего левого отсека.
Придерживая меч, чтобы не бил по ноге, капитан нырнул в соединительный проход.
— В чем дело?
— Господин капитан, Ямаки говорит, что он видел слева людей. Они промелькнули и ушли в сторону.
Пороховой дым, заполнивший внутреннее пространство, плотный и едкий, жег слизистую носоглотки, заставлял слезиться глаза.
— Огнеметы?
— Я не успел рассмотреть, господин капитан.
Все равно это наверняка огнеметы. Американский командир не бросит своих людей прямо на пулеметы. Косматые звери никогда так не поступают; у них не хватает на это духа, и они не торопятся умирать. Если нужно, американцы умирают, но они этого не жаждут. Доблестная смерть для них ничего не значит.
Капитан Яно задумался.
Американцы могут зайти с левого фланга, а могут — с правого, и на первый взгляд может показаться, что они пойдут слева. Там есть где укрыться, растительность гуще и вести прицельный огонь сложнее, потому что склон более крутой. Главную опасность представляют гранаты, но американцы не боятся японских гранат, потому что те очень слабые и ненадежные.
Капитан попытался поставить себя на место противника. В его представлении белый человек был чем-то невероятно огромным, волосатым и розовым. У Яно перед глазами возникло нечто среднее между ковбоем и призраком, но он понимал, что управляет всем этим недюжинный ум. Американцы не глупые, они не трусы, и они надвигаются нескончаемым потоком.
Все сводилось к одному вопросу: слева или справа? И Яно знал ответ: справа. Он бы пошел справа. Он бы послал огнеметчиков именно здесь, потому что это менее очевидное решение: местность открытая, в ячейках затаились стрелки, но у него хватит мастерства справиться со стрелками. Он знает, как иметь с ними дело. Этот вариант казался более опасным, но опытный командир, агрессивный, умеющий максимально использовать характер местности, получит неоспоримое преимущество.
