когда-нибудь снова. Когда эти круглосуточные кошмары закончатся? Наяву. Во сне. Они преследовали его каждую секунду каждого дня. Боже, когда он это забудет?
Первая ночь в плену была не самой худшей. Они держали его чуть больше двух месяцев, прежде чем Ксандерсмог вырваться и убил пару Аджани. Стая избила, изнасиловала его и предположила, что они убили его, оставив гнить на равнинах.
Они были неправы. Он не умер, но он чертовски хотел этого к тому времени, когда добрался до безопасного места, после того как полз почти три мили по горячему песку с травмами, достаточно тяжелыми, чтобы положить ввергнуть его в могилу.
За десять лет до…
— Можешь ли ты гарантировать мне, что независимо от того, что произойдет, ты не обратишься?
Ксан посмотрел Альфе в глаза. Смелый шаг, большинство восприняло бы его как вызов.
— Не обращусь, — он прервал зрительный контакт, отводя взгляд. Ксан должен выбраться из этого места, найти способ, чтобы его сестра и он сосуществовали с людьми. Если они останутся, Магнум убьет его, и Бог знает, что сделает с Ксио, прежде чем покончит с ней. Он вытащит ее, как только сможет, но пока что достаточно стаи, чтобы она была в безопасности. Пока.
Магнум скрестил руки на груди.
— Ты знаешь, что в состоянии стресса мы не можем контролировать нашего волка. Ты можешь быть ранен в бою, адреналина борьбы или борьбы за выживание может быть достаточно, чтобы пробить контроль. Что если ты обратишься на людях? Спорынья объяснила гонение на наших предков, второй раз не сработает как оправдание. (прим. пер.: Спорынья — грибы, паразитирующие на некоторыхзлаках. Отсылка к гонениям сверхъестественных существ, больше всего гонений было в странах с прохладным и влажным климатом, где основой сельского хозяйства была рожь, а отличительные признаки одержимости, по которым опознавали нечистую силу, поразительно напоминают симптомы поражения центральной нервной системы, вызываемые отравлением спорыньей.) Истерия, галлюцинации могут быть доказаны или опровергнуты. Это серьезно. Остальные не должны знать о нас. Правда может привести к нашему вымиранию. Люди боятся того, чего не понимают.
— Я могу себя контролировать. И скорее умру, чем выдам наш секрет. Мы должны быть частью мира, а не просто существовать в нем. Давным-давно наша стая должна была начать развиваться и учиться тому, что происходит во внешнем мире. Наше существование зависит от нашей способности адаптироваться к окружающей среде по мере ее изменения. Вы правы, мы больше не находимся в Средневековье и отравление от заплесневелого хлеба в качестве оправдания не действенно, когда кто-то теряет контроль, уже век технологий, и нам надлежит понять все, чтобы мы не были уничтожены в нашем невежестве. Другие стаи уже эволюционировали и смешались с обществом. Ваш путь стар, и он нас погубит. Привлечет внимание. Они узнали об этом однажды и узнают снова. Наша лучшая защита — знание, как быть похожими на них и ассимилировать, — чушь. Ксан просто хотел уйти, найти место достаточно далеко, чтобы начать жизнь заново, вне досягаемости сумасшедшего Альфы. То, чего Магнум не знал, не повредит ему.
— Мы не такие, как они, и никогда не будем такими, хотя ты ближе других членов стаи, с человеческой примесью в крови. Может, я и живу по-старому, но то, что я говорю — закон, и ты будешь соблюдать его, пока являешься членом моей стаи, даже если ты — полукровка, — последнее, что сказал Магнум, было насмешкой. Единственный способ не быть членом стаи Магнума— это смерть от его руки. Ксандер привык к отвращению. Взгляд слишком пренебрежительный, исходящий от Альфы, который постоянно напоминал ему о том, что они полукровки, он жил только потому, что его Альфа желал этого. Альфа видел в смешении крови большее преступление, чем раскрытие своей истинной природы внешнему миру.
— Вот почему я пришел к тебе, а не сделал из-за спины, — Ксан понял одно, если его волк взывал к тщеславию Магнума, то чаще всего получал то, что хотел. Взрастить его эго, пресмыкаться, кормить его всякой ерундой, которую он хотел услышать. Успокоить его, и Ксио будет в безопасности, пока он не приедет за ней. Покорность и лесть всегда заводили волка дальше, чем попытки вразумить сумасшедшего Альфу.
— Ты сделаешь это независимо от того, что я скажу?
— Обязательно.
— Тогда тебе лучше остаться членом моей стаи, чтобы находиться под моей властью. Пойми, если ты ошибешься, я все равно буду твоим Альфой и буду вершить правосудие, вплоть до казни и, включая наказание твоей сестры, — точно, как будто он когда-нибудь найдет их. Магнум облизнул губы и улыбнулся, давая понять Ксану, каким может быть наказание его сестры. Он сжал руки по бокам, борясь с желанием задушить своего Альфу. У него еще не нет ни сил, ни навыков, чтобы победить его.
— Не вмешивай в это Ксио.
— Она твоя кровь, она уже часть этого. Если ты облажаешься, она тоже заплатит, и я оставляю ее в качестве страховки.
Ненадолго.
— Если я ошибусь, то приму твое наказание с распростертыми объятиями. Но если кто-нибудь приблизится к моей сестре, даже посмотрит в ее сторону, я убью его.
— Если ты ошибешься, мой инфорсер будет наименьшей из твоих забот. Я сам за тобой приду. И тогда твоя сестра заплатит за твои преступления. Тебе лучше убедиться, что это то, чего ты хочешь, — Альфа усмехнулся, клыки блестели в тусклом свете, обещая быть разорванным больше, чем любые слова, которые он мог произнести. — Полукровка, не заставляй меня жалеть, что я оставил тебя или твою близняшку в живых вместо того, чтобыразорвать вам глотки, когда вы родились.
Ксан вскочил с кровати и начал расхаживать. Он сдержал обещание, данное Альфе. Он не обратился, но его обещание стоило ему части его души, его способности обращаться, когда он пожелает. Прошло десять лет, и его внутренний волк сошел с ума, грохоча прутьями своей мясистой клетки, требуя свободы. Но как бы он ни старался, он не мог выпустить его.
Теперь, когда мужчина хотел этого, но не мог даже отрастить усы на подбородке. Он нуждался в исцелении, которое принесет обращение. Что-то подсказывало ему, что Ксандер может найти исцеление в Блэк-Хиллс, и, если ему придется пройти через Магнума, чтобы получить его, так тому и быть.
Ксан рванул одеяла
