уточнил Петька, которому не хотелось пока терять трезвость рассудка.
— Да я тебя умоляю! Он же слабее пива, там градуса три максимум. Давай по кружечке? И я с тобой попью…
Она налила мёду в две расписные деревянные кружки, села уже рядышком и провозгласила:
— Ну, будем здоровы!
Из кружки пахло летним цветущим лугом. Петька уже представил себе, как выпьет эту кружку — неторопливо, чтобы ощутить всю её приятность, и как после этого поцелует Ягусю в её сладкие медовые губы… как вдруг изба снова закрутилась.
— Да мать твою! — со всей сердечной искренностью высказалась баба Яга.
— Посиди-ка, — тяжело велел ей Петька и вышел за дверь.
На поляне стояло уже шестеро, и впереди — давешний эльф, которого упорно хотелось называть менестрелем.
— Я говорил!!! — завопил менестрель при его появлении, — А вы мне не верили!!!
— Правда, мужик в трусах… — обескураженно пробормотал женский голос.
— Для вас, мадам, я могу выйти и без трусов, если вас это утешит, — мрачно пообещал Петька, — Чего вы явились?
— Нам нужна баба Яга! — настойчиво выкрикнул менестрель из-за спин своих товарищей, — Мы прошли весь необходимый путь, и она обязана…
— Я сказал тебе: она занята́!!! — он почувствовал, как гнев поднимается в нём, словно медведь в берлоге, и голос его сделался угрожающе низким, — Докучливые людишки! Не вынуждайте меня доставать оружие!
Мой меч не ложится в ножны,
Покуда не выпьет крови!
Безумцам пустоголовым
Я дважды не объясняю.
— Это же виса*? — изумлённо спросил кто-то внутри этой кучки.
*Стих такой специальный.
Викингский.
— Если вам милее проза, — зарычал Петька, — знайте: вы можете явиться ещё раз. Я спущусь к вам, вырву ваши кишки и натяну их между деревьев, чтобы обустроить заграждение вокруг этой поляны! А ваши отрубленные головы насажу на колья, чтобы они наглядно объясняли всем остальным, что сегодня сюда приходить не стоит!
Он чувствовал, что ярость клокочет в нём и сейчас прорвётся, как в тот вечер у дирижабля, вошёл в избу, громыхнув дверью, задвинул засов и привалился к доскам спиной:
— Это что щас было?.. — Петька почувствовал, что его накрывает нечто вроде адреналинового отката.
Яга сидела на лавке и задумчиво смотрела в кружку:
— Всё правильно. Ты становишься тёмным властелином. Игра чувствует, что ты хочешь быть им по-настоящему, и ведёт тебя. Подталкивает, — она посмотрела на него и улыбнулась, поднимая свою кружку, — За тебя!
Петька заставил себя дойти до стола и следил, чтобы ноги как можно меньше тряслись, сел, взял свою кружку тоже:
— За всех нас! Чтоб нам это всё нормально пережить…
Напротив избушкиного крыльца стояли шестеро игроков и смотрели на захлопнувшуюся дверь. Чувства всех обуревали разные.
— Знаете что? — первым высказался женский голос, — Давайте, правда, завтра придём? По-моему этот мужик был достаточно убедителен.
Менестрель посопел:
— А разве она не должна?..
— Нет, — перебил его другой, — В описании квеста ничего не сказано о том, что баба Яга обязана тебе помогать.
— Думаете, он реально мог бы это с нами сделать? — с сомнением спросил ещё один.
— Вы как хотите, — раздражённо вставила женщина, — А я сюда вообще не хочу ходить. Тем более, он обещал мне выйти без трусов. Нафиг такие эксперименты!
— Может, на форум? — примирительно сказал молчавший до сих пор голос, — Спросим: сталкивался кто с таким или нет?
На этом они согласились и направились назад по тропинке.
В кустах раздался смешок и звук сухих, потирающихся друг о друга ладошей. Ни один из этих глупцов не догадался хотя бы надеть что-либо на левую сторону…
Яга выпила свой мёд, отставила кружку и снова забралась к Петьке на руки. И губы её были мягкими и тёплыми. Он целовал её и не думал обо всех сложностях, которые на него свалились.
02. ШЕПОТ ТЬМЫ
ЭТО ЖЕ СОН?..
…
Его отца звали О́ни, а мать — Гунна. Отец говорил, что это очень красивое имя, и что оно похоже на пение доброго металла. Отец был главой их маленького клана и старшим мастером-проходчиком, а поэтому часто бывал занят. Мать научила его всем песням и легендам их племени, она же была первым его горным мастером. Но имя ему дал всё же отец, и мальчик назвался Тури — обычное гномье имя, прославленное не менее других.
Они жили в небольшом посёлке, в отдалении от Города-под-горой. Не сказать, чтобы их шахты были сказочно богаты, но и не так бедны, чтобы жители их местности шли наниматься в куда-то ещё. Жили размеренно и неторопливо, как это принято у гномов, соблюдая традиции и день за днём совершенствуя своё горное дело, ибо нет в жизни ничего более достойного.
Когда Тури исполнилось шестьдесят и он вошёл в возраст, подходящий для женитьбы, мать с отцом решили, что настало время отправить парня на большой столичный праздник. Случай был подходящий — Король-под-горой справлял юбилей восшествия на престол, со всех деревень направлялись старейшины (для поздравления) и молодёжь (ради будущих семейных союзов). Ибо нет лучше случая, чтобы завязать подходящее знакомство, ведь по случаю торжеств обязательно будут устроены соревнования проходчиков, и каждый из молодых гномов, ищущих себе пару, сможет проявить себя лучшим образом и оценить достоинства явившихся на праздник соискателей противоположного пола. Ведь гномья семья — это в первую очередь горная бригада, а уж потом всё остальное.
Чего они все не знали — так это того, что тёмные дварфы (коих иные почитают родственниками истинных гномов, а сами гномы держат за родню не более, чем троллей или гоблинов) решили, что праздник, когда все объедаются и угощаются крепким пивом — самое подходящее время, чтобы показать всем в Подгорном царстве, кто истинный и по праву сильнейший житель этих мест, и кому на самом деле должны бы принадлежать все сокровища и красоты Города-под-горой.
Однако истинные гномы считали, что прав у дварфов не больше, чем у шахтных крыс, и что копья пойдут им также, как палочки для шашлыка*.
*Мне совсем неприятно вам это говорить,
но одно из классических гномьих блюд —
«жареная крыса на палочке».
Вот так.
Фубля…
Так или иначе, Город-под-горой выстоял, и войско дварфов должно было уйти с позором.
Тури возвращался домой с лёгким сердцем, ибо на празднике нашёл себе женщину — сильную и крепкую, сведущую в породах и устройстве шахт, добрую нравом и рассудительную, и к тому же хорошо понимающую в рунах, и её братьям пришлась по душе его работа, так что они обещали замолвить за него словечко перед их родителями.
Многие из них радовались, возвращаясь, пока навстречу им не полетели страшные и скорбные новости. Дварфы, уходя, разоряли малые посёлки, неспособные противостоять их войску.
