без самого кота, наверное, не настолько пугала. В мультфильмах и кино — точно. А вот когда ты поворачиваешься и встречаешься взглядом со смотрящей на тебя темнотой, говорящей мужским голосом… Это страшно.
— А-а-а-а! А ты-ы кто-о-о?!
— Выкидывай ее обратно и запирай дыру. — Властный начальственный тон сразу давал понять, кто здесь всем руководит. Вот только меня подобное развитие событий не устраивало. И у меня имелся очень меркантильный сторонник.
— Плоды, Крон!.. Сам подумай! Нам же нужны деньги на твое лечение…
— Если у меня получилось прочистить ей память, значит…
— Значит, деньги на лечение теперь нужны нам обоим, — обрадовала я мужчин. — Потому что у меня после твоего вмешательства голова просто раскалывается. А память в полном порядке. Я и про вашу липерболию не забыла, и про то, что вы мне должны проценты с дохода за ее развлечение.
— Женщины… все вы меркантильные, настырные, неугомонные…
Похоже, в общении с женским полом чернодырскому господину крайне не везло. Я большинство мужчин тоже не сильно уважала, но не настолько, чтобы прям вот оптом всех сразу и костерить почти минуту без перерыва.
— Ага, мы такие, — покивала я головой, когда Крон наконец-то выдохся. — А вы все зайчики идеальные. Воруете мои вещи, кормите ими своего питомца, дыру несанкционированную сделали…
— Дыра сама сделалась, — попытались оправдаться зеленые глаза. — И липерболия сама. Они любят в дырах разрастаться.
— Ага, и вещи мои она ворует сама, — якобы поддержала я зеленоглазку, светясь от сарказма.
— Сама!
Судя по тому, как глаза дернулись и моргнули, это было нечто типа кивка.
— Отлично, значит, весь доход от ее плодов принадлежит мне, — объявила я, подперев бока руками и воинственно выставив вперед подбородок. — Вы ничего не делаете, а я за ее развлечениями слежу, помогаю ей расти и развиваться. Так что шиш вам, а не доходы от моих плодов!
Не знаю уж, на что я рассчитывала. Наверное, на то, что наглость — второе счастье. Хотя этой парочке ничто не мешало скинуть меня вниз, к той самой липерболии, а через какое-то время вернуть в мою квартиру то, что от меня останется… Но… Но мне повезло.
Глава 3
— Слушай, Крон. — Глаза отодвинулись подальше от меня, но не в глубину, а вбок, туда, где вроде бы стоял мой дважды спаситель. — На твое лечение денег прорва уходит, а тут такая возможность! Дыру эту еще лет через двести не найдут, если шумиха не поднимется. Она, — глаза выразительно покосились в мою сторону, — и так все знает. А если мы ее прибьем, неизвестно, что за психи к ней в дом вселятся…
— Один процент с дохода, — с интонацией старого еврея-ростовщика выдавил Крон, и я почувствовала уверенное прикосновение его пальцев к моей руке. Он словно видел в этой кромешной тьме, в отличие от меня.
Вот ведь казалось бы — соглашайся и радуйся, но нет, моя внутренняя жаба взбодрилась и заквакала, намекая, что нам надо больше, гораздо больше. Пришлось осадить жадное земноводное и наудачу попробовать повысить ставку:
— Десять!
— Три! — быстро отреагировал мужчина.
— Семь! — бодро выпалила я.
— Два! — с насмешливым хмыканьем произнес Крон, и я ощутила, как его пальцы обхватывают мою ладонь.
— Кто ж так торгуется? — искренне возмутилась я и, протараторив: «Хорошо, я согласна на три процента со всех твоих доходов до самой твоей смерти», быстро пожала ему руку.
Наглость же второе счастье! Вдруг опять прокатит? В фэнтезийных историях иногда срабатывало. К тому же не зря он свои пальцы ко мне тянул, явно хотел провернуть нечто подобное, но не успел.
Если бы у зеленоглазого было тело, я бы сказала, что его вот-вот разорвет от смеха. Но с существом, у которого даже рта не было, почти все известные мне гиперболы не подходили. Ну разве что «глаза вот-вот от смеха выпадут», гхм… Короче, бестелесный чернодырец ржал как конь. А его глаза мотались по темноте, то закатываясь от хохота, то, наоборот, увеличиваясь от попыток сдержать рвущееся наружу веселье.
В процессе, иногда не совсем членораздельно, зеленоглазый восхищенно выкрикивал:
— Как она тебя!.. Как она тебя!.. У-у-у-у! А ты уже артефакт задействовал!.. Ы-ы-ы! Три процента! Уф-ф-ф! На все доходы…
Тут глаза угомонились и резко посерьезнели.
— В смысле — как это на все? Мы ж только на плоды липерболии договаривались!
— Вот именно, — оч-ч-чень хищно произнес Крон.
— И это… она про твою же смерть сказала. Не про свою. — Моя фраза доходила до зеленоглазого слишком плавно, но наконец-то он осознал ее полностью.
Судя по взгляду, его сейчас все же разорвет от попыток сдержать смех. Однако он понимал, что смеяться над своим то ли другом, то ли начальником лучше не стоит. К тому же идея с процентами изначально принадлежала ему, так что кого вот-вот назначат крайним, угадать проще простого.
— Вот именно, — опять процедил Крон таким опасно-пробирающим до мурашек голосом, что я нервно поежилась. — И теперь эта… эта меркантильная… женщина, — бедолага старательно заменял вертящиеся в его голове красочные нецензурные выражения на приличные, — даже после смерти будет привязана ко мне, призраком. Чтоб ты провалилась!
— И незачем так орать! — огрызнулась я, дословно повторив его же собственную фразу. — Признайся! Ты ведь сам рассчитывал обвести меня вокруг пальца. Надеялся заключить со мной договор, который будет выгоден в первую очередь тебе. Вот я и подсуетилась заранее…
— Я намеревался поступить честно, заключив сделку на один процент, как и обещал. А ты… как все женщины! — Судя по вибрациям воздуха, Крон обреченно махнул рукой.
Мне даже стало его немного жаль, совсем чуть-чуть.
Самое интересное, что, если бы он не дотрагивался до меня своими пальцами, я бы до «всех доходов до самой его смерти» не додумалась. А тут мозг временно отвлекся, размышляя, что бы эти прикосновения значили, зато жаба активировалась. Она у меня немного агрессивная и в панике пытается захапать все вокруг, словно хомяк.
— Может, у нее в роду гномы были? — хихикнул зеленоглазый, пытаясь слегка разрядить обстановку. — Или драконы?!
— Ты бы это почувствовал, — недовольно буркнул Крон.
И тут мое тело повисло в невесомости, перед глазами промелькнула… нет, не вся жизнь, а все та же
