и которых сразу забоялся Кит, и, словно отмахиваясь от него, Кита, хмыкнула:
- Это что, вот этот самый троглодит?!
- Элиз, он же, если и не видит нас, то может прекрасно слышать, - укорил моднющую девчонку аристократический парень. - Мы же слышим с тобой "Последний рейс" редкого баритона Барвинского из его дома... Значит, и он может слышать нас. И потом ты всегда спешишь с выводами, ты даже не присмотрелась.
Как же, не видел Кит этих наглых пришельцев! Видел еще как! Вот бы еще чем-нибудь запулить в них тяжелым, подумалось ему... Да все тело онемело, как чужое стало... Страх он и есть страх, даже если в мыслях ты еще смелый...
Девчонка чуть наклонилась вперед и сделала такое движение, будто собралась пойти прямо по кровати и разглядеть Кита поближе и сверху, как неизвестное, но злостное насекомое.
Кит дернулся, накинул на себя одеяло - и тут только похолодел до мозга костей. Он же вот так, в одних трусах, лежал перед не понятно как и откуда взявшимися в его комнате пришельцами! Перед этой явно злющей и ехидной, хоть и смазливой девчонкой! Хоть и призраком каким-то, которого в его комнате никак быть не может!
- Лизон, осторожней! Ты же сотрешь картинку раньше времени! - с тревогой предупредил аристократический пижон.
Киту стало еще страшнее... хотя, наверно, не страшнее, а - не по себее... Хотя так не говорят, но вернее не скажешь. Настоящего страха он вроде не чувствовал, не сознавал, как часто случается, когда люди сталкиваются с аномальными явлениями.
Девчонка, тем временем, пробормотала в ответ что-то не по-русски - похоже, по-французски - и развела руками. Юный аристократ посмотрел на нее и очень по-взрослому сокрушенно покачал головой. А потом повернулся к Киту и, вздохнув, сказал:
- Всё, кончается.
Вот тут Киту стало по-настоящему страшно - и он потянул одеяло на подбородок.
Уже потом, позже... полежав немного, он понял, чтО же кончалось - это за стеной кончалась песня про "последний рейс". Романс этот фигов...
Как только старая пластинка затихла, так вдруг сразу все призраки исчезли, разлетающиеся звездочки потухли - и в комнате снова стало совершенно темно и жутко тихо.
Но у Кита в глазах так и стояли очертания призраков. Нужно было моргнуть раз, другой, чтобы осталась совсем черная стена... а на ней - сейчас совсем не видный в темноте, большой постер - черный портрет Чужого почти в натуральную величину. Ну да, у одних ребят висят портреты любимых певцов или артистов, хоккеистов или супергероев, а у Кита был страшный Чужой из старого фильма... Ну, нравился ему этот монстр, бодрил. Они с Китом оба маялись одиночеством и написанной на их лицах бесчувственностью, в которой папа иногда упрекал сына... Он, Кит, и сам порой тяготился этой бесчувственностью, которая так не нравилась девчонкам, особенно Ленке Пономарёвой, которая... нет, о ней потом! Но ничего с собой поделать не мог. Они, девчонки, его даже одно время "киборгом" называли, после выхода очередного блокбастера про киборгов. Но это прозвище, слава Богу, не прижилось. К тому же он - не Кит, а Чужой - казался теперь совсем не страшным по сравнению с теми, кто только что его застил, хоть и были они похожи на обычных, пусть и пижонских землян.
Кит лежал, боясь пошевельнуться... А вы бы не боялись? Даже если бы убедили себя, что всё это так - почудилось, приснилось... Кит был в маму, умел рассуждать здраво, он даже был готов еще раз проверить, можно ли втиснуться в щель между кроватью и стеною... только пока не мог пошевелиться, чувствовал себя деревянным. И жутко замерзшим под теплым одеялом. Пару секунд ему даже хотелось позвать маму. Или папу. Но он эту детскую слабость пресек на корню и взял в себя в руки.
"Надо же, глюк! - сказал себе Кит. - Даже не нюхал ничего". Зомби иногда пытались его совратить. Сам их главарь, Дум-Думенко, раз-другой-третий пытался зазвать его в какой-нибудь из соседних подвалов или подъездов после уроков и всучить то какую-то капсулу, то аэрозоль с полиэтиленовым мешком: "Ну че ты сс... - толкал он дружелюбно Кита. - Полетай хоть разик. Увидишь, блин, без спецэффектов такое. Гарри Поттеру не снилось!" Но Кит не дурак крышу себе сносить и дурачком делаться, может, на всю жизнь. А тут вдруг нате, само - и без "колёс", и без клея. Оставалось на своем опыте признать, что маманя права и недосыпы опасны для психики, особенно подростковой. Кит и признал, больше ему ничего не оставалось. И даже дал себе обещание целую неделю... ну, хотя бы три дня в играх не зависать... А то и правда, в дурку залететь можно. На смех тем же одноклассникам-зомби.
Вывод был - померещилось в полусне... хотя как-то не по-детски круто померещилось.
К тому же девчонка-призрак обозвала его "троглодитом". Это словечко не давало покоя Киту... Он его вроде бы когда-то слышал, но кто это, толком не знал. "Сама дура!" - убеждал себя Кит, чтобы окончательно отмахнуться от глюков и заснуть, но... Ворочался он, ворочался, потом не выдержал, выбрался с постели, включил свет, постоял-поглядел на удивленно оскалившегося со стены Чужого и раскрыл свой крутой ноутбук, подаренный не так давно мамой на день рожденья.
Кликнув из "избранного" Википедию, Кит набрал гнусное словечко.
Вот что он прочел, не веря своим глазам:
Троглодит (др.-греч. τρωγλοδύτης - "живущий в пещере") может означать:
Первобытный (пещерный) человек.
Отшельник.
В переносном смысле - примитивный, некультурный человек.
Снежный человек.
Кит похолодел.
- Ну и отстой! - возмутился он до самой глубины души.
Так его еще никто и никогда в жизни не оскорблял!
Кого угодно - "ботана", "кишку", "кильку", "Пофигора" (это от Пифагора и, значит его, Кита, математического дара, замешанного на большом пофигизме), а уж тем более "киборга" - все эти обзывалки он мог легко перетерпеть и даже принять как естественные определения. Но чтобы вот так - "примитивный", "пещерный" и еще йети лохматый! Такое даже Думу в его тупую башку прийти не могло! Это был полный
