не в таком захолустье, где очутилась я.
Но мечты — прочь. Мне надо придумать, как отвадить О'Лири. Бежать? Вернуться к Раде? Но тогда придется снова прозябать на улице и заниматься кражами до тех пор, пока патруль все-таки не схватит меня… Что же мне делать?
Я вошла в нашу команту, и Мара встрепенулась:
— Ну что, как отработка? Небось замучил тебя О'Лири? Вон какая ты грустная.
Поборов резкое желание рассказать Маре правду в надежде услышать дельный совет, я пробормотала:
— Да, с ним было тяжело… Еще придется идти к нему через два дня на продолжение отработки.
Мара ахнула.
— Что, постоянно теперь к нему ходить? За то, что ты пыталась спасти адепта от смерти? Вот ведь жестокий чурбан.
Я лишь вздохнула и стала готовиться ко сну, зная, что я проведу ночь, не сомкнув глаз. Слишком многое было в голове, в душе и в сердце.
Глава 2
Следующий день прошел своим чередом — лекция по основам целительства, семинары по защитным чарам и магии воздуха в боевом аспекте, а также физическая подготовка. К концу я совсем выдохлась и еле волокла ноги под насмешки одрокурсников. После бессонной ночи было трудно что-либо усвоить, но меня это не волновало, поскольку была проблема по серьезнее. Завтра мне придется спуститься к магистру О'Лири.
На ужин я дошла с трудом, мечтая поскорее отправиться в кровать в надежде выспаться. Но вечеру не удалось остаться спокойным.
К моему столу приближалась компания красивых девушек, кажется, со второго курса. Одна из них, черноволосая, со змеиной грацией подобралась ко мне.
— Что, нищенка, наслаждаешься едой? Дома такого не было, верно?
Припевалы захохотали. Я опустила голову, не желая связываться. Мне ведь нужно быть тише воды, ниже травы, верно? А то, что меня называют нищенкой, понятно, ведь тут принято делиться рассказами о своих родителях и их занятиях. Я же сказала, что я издалека и у меня нет родителей.
— Что сказал тебе О'Лири? Отвечай! — злобно зашипела черноволосая.
Ого, так они привязалась ко мне из-за магистра?
— Даже не думай, что твое смазливое личико может привлечь его, поняла? Только попробуй полезть к нему, пожалеешь, — продолжала шипеть брюнетка почти мне в лицо.
Я выпрямилась и открыто посмотрела в ее темные прищуренные глаза:
— Мне даром твой магистр не нужен. А теперь дай мне спокойно поужинать.
— Я тебя предупредила, — черноволосая отстранилась и провела ребром ладони по своей шее, многозначительно улыбаясь.
Когда свита вместе с королевной удалилась, ко мне пересела Мара с соседнего стола.
— Ты знаешь, кто это? Это же Лейлин! Она дочь какого-то герцога, самая богатая и популярная девушка в Академии. Не связывайся с ней, ладно? Я боюсь за тебя! — сказала Мара, умоляюще глядя мне в глаза.
От неожиданной заботы Мары мне стало легче. Хорошо, что хотя бы одному человеку в этом драконами забытом месте есть до меня дело.
— Это она со мной связалась. Мне до нее нет никакого дела. — гордо ответила я, вспоминая, что прекрасно могла себя защитить на колдовских полях. Не думаю, что эта змея Лейлин сможет продемонстрировать мне что-то новенькое.
Едва опустившись на кровать, я мгновенно вырубилась. Но надеждам на крепкий целительный сон не суждено было сбыться. В какой-то момент я оказалась в странном сне, где все было очень реалистично. Я стояла посреди темного соснового леса. Вдруг из тени вынырнул человек в черной мантии, его лицо было скрыто капюшоном.
— Рабыня, тебе нужно вернуться на поля. Скажи нам свое местоположение. — тяжелый голос ударил набатом. Я будто слышала его не только ушами, но всем телом.
— Ни за что! — собрав остатки мужества, ответила я.
— У нас твоя мать. Если ты не скажешь, где тебя найти, и не сдашься, она погибнет.
Такого я не ожидала. Замерев в страхе, мое сердце чуть не остановилось. Моя мама… Конечно, я не могла пожертвовать ей ради своей свободы. Но неужели так и кончится моя история вольной жизни?
На глазах выступили слезы, и я зарыдала, осев прямо на землю. Мне придется сказать правду.
Вдруг мое тело ощутило сильный толчок.
— Айна, Айна! Проснись же!
Голос раздавался будто из-под воды. Я очень захотела всплыть туда, потянулась из последних сил наверх и… Проснулась. Надо мной стояла Мара.
— Ты вдруг начала выть и плакать. Я решила, что тебе приснился кошмар, и разбудила тебя. Что случилось?
Взволнованная Мара вопросительно смотрела на меня, я же, казалось, не могла вымолвить и слова. Все внутри сжалось от страха.
— Ничего, просто сон плохой. — с трудом прохрипела я. — Иди спать.
Мара еще постояла несколько секунд, изучая мое лицо, затем все-таки удалилась, огорченно вздыхая.
Хорошо, что Мара разбудила меня до того, как я дала ответ. Конечно, они свяжутся со мной еще раз, вероятно, следующей ночью. Но у меня теперь есть время, чтобы подумать.
Похоже, я знаю, что сказать магистру О'Лири.
Я не помнила, как прошел учебный день. Мною словно завладел жуткий сон, из которого я никак не могла проснуться. Искусанные губы, синяки под глазами. В голове билась только одна мысль — О'Лири. Он мой единственный шанс, вот только вряд ли он захочет мне помогать.
К семи вечера ноги принесли меня к кабинету магистра. После стука двери резко распахнулись.
О'Лири выглядел раздраженным. Крылья носа поднимались и опускались от тяжелого дыхания. Черные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Глаза цвета стали буравили меня насквозь, но затем выражение в них несколько смягчилось. Вспомнил о предстоящем "развлечении"?
— Заходи, — магистр пропустил меня вперед и запер кабинет.
— Магистр О'Лири, прошу, послушайте, — прошептала я, ощущая, как глаза наполняются слезами. — У меня сегодня был очень реалистичный, насланный сон, где охотник на рабов сказал, что если я не сдамся, то они убьют мою мать. Я не успела ответить, меня разбудили, но… Сегодня ночью мне придется дать ответ. Я не стану вашей, поскольку мне все равно суждено вернуться в рабство.
О'Лири долго молчал, меряя шагами кабинет. Я уже перестала надеяться услышать ответ, как вдруг он сказал:
— Нужно выиграть время. Скажи, что ты теперь рабыня другого человека и принадлежишь ему. Он не отпустит тебя. Назови мое имя. Охотники переключатся с тебя на меня, а уж я найду, что им сказать, — холодно улыбнулся О'Лири. — При условии, конечно, что ты станешь моей.
Я оцепенела. Лучше ли был его вариант? Лучше ли отдаться человеку, которого я едва знаю, или вернуться в рабство? Пожалуй, у меня нет выбора. Я не стану возвращаться.
