профессор носил шляпу, почти совсем скрывающую его глаза, поэтому мне не составило труда определить, что эта новая. Ну не странно ли, что у улитки большие жёлтые глаза, или это… нормально? Было удивительно наблюдать, как профессор укрощения ловко машет глазами, словно человек помахивает рукой при встрече.
— О, нет, она не совсем новая. Мне кажется, что многие студенты часто отвлекаются на мои глаза. Гуманоиды могут быть такими зацикленными в отношении того, что считать правильным телом. В любом случае, я обычно ношу шляпу, которая скрывает мои глазные стебли, когда веду занятия с большим количеством новичков, прибывших в академию. Надеюсь, теперь, когда вы посещаете занятия со мной, у вас не будет с этим проблем? — улыбнулся профессор. Для меня всё ещё было непривычно, что улитка может так культурно и ясно выражать свои мысли.
— Да, со мной всё будет в порядке, — подтвердил я и перешёл к делу. — Что касается существа, которое мне удалось поймать, то исследования показали, что оно может являться родственником селезня. Это легко определить по крупным чешуйкам, покрывающим его спину. Я положил руку на стазисный фонарь и постучал большим пальцем по кнопке, которая должна была освободить пойманное животное, но поскольку профессор не просил об этом, убрал руку
Рамсин издал тихий смешок и кивнул головой: — Вы очень близки к правильному ответу и одновременно очень далеки. Улитка слегка наклонилась вперед и медленно поползла, направляясь к небольшому дереву, выросшему на поляне.
— Рамсин — это вообще парень? — мои мысли снова улетели в другом направлении, пока я терпеливо ожидал, когда профессор наконец доберётся до своей цели. — Разве улитки имеют тот же пол, что и люди? Вроде бы парень… ну и хрен с ним! Он же скажет мне когда-нибудь, если я ошибаюсь.
— То, что вы поймали, часто называют ложным дрейком, — медленно объяснял учитель, продолжая продвижение к дереву. — По строению они очень похожи на сухопутных драконов: четыре лапы, хвост, вытянутая шея… Но у них есть ключевые отличия. Вы их заметили?
Я почесал чешую на шее и крепко задумался, вспоминая все подробности строения существа: — У него на теле есть несколько мохнатых участков, похожих на шерсть. Спинные пластины лоцированы, как у омара или броненосца. Тупые когти… Похоже, он является травоядными или, по крайней мере, всеядным.
— Именно так. Драконы обладают мощной пищеварительной системой и предпочитают мясо и белковую пищу. Их спины также покрыты остеодермами. Лжедракон, или фалдон, более близок к черепахе или крокодилу, чем к настоящему дракону. Я подозреваю, что ваша драконья природа дает вам преимущество в общении с драконоподобными существами, но в данном случае вы просто наткнулись на вид, который часто одомашнивают, — пояснил Рамсин.
Тем временем он наконец добрался до дерева, вытянул шею вверх и обхватил губами сразу несколько листьев. Затем профессор опустил голову вниз и преспокойно начал пережёвывать их, продолжая говорить: — Фалдоны очень популярны среди исследователей. Это не самые быстрые скакуны, но их выносливость огромна. Их панцирь может выдерживать сильнейшие удары, к тому же, у них отлично развита способность к полной регенерации тканей. Некоторые ученые считают, что при хорошем уходе они могут жить веками.
Пережёвывание листьев абсолютно не повлияло на чёткость дикции профессора. Этот факт меня несколько озадачил, но в голове уже вертелись другие вопросы: — Насколько тяжело объездить это существо? Как долго придётся его приручать к седлу? Однажды довелось увидеть старого представителя их стада, у которого на задних пластинах были прикручены ремни для седла. Это не повредило животному?
Движение шапки слева направо было для Рамсина эквивалентом покачивания головой: — Нисколько. Специалисты по работе со зверями используют специальную магию для утолщения части панциря и безопасного вживления этих болтов. Собственно, с этого и стоит начать твои сегодняшние уроки. Итак, тема лекции — «Правильный уход и починка панциря фалдона».
Ангелина спрыгнула с моего плеча и тут же оказалась у основания дерева. Сильванская белка быстро побежала вверх по стволу к макушке, пока профессор читал лекцию.
Достав дневник, в который записывал свои заметки, я начал писать и вдруг заметил, что пальцы дико чешутся от прикосновения к хрустальному стилусу, а медный браслет на предплечье слегка похолодел. Вот это номер!! Неужели из-за этой штуки стало труднее вводить магию в чёртов стилус? Пришлось приложить усилие, чтобы сдержать раздражение по поводу устройства, которое они закрепили на моей руке.
Профессор с помощью магии чертил в воздухе круги, которые нужно было использовать для проведения работы с фалдоном, я послушно записал их форму. Рамсин не использовал в своей магии жесты рук, что было вполне логично, поскольку у него их и не было. Способы произнесения заклинаний у каждого человека были похожи, но в то же время очень уникальны. Инкантации, символы, ритуальные схемы были общими для всех групп, но смысл и результат, казалось, зависел от того, кто произносил заклинание.
Сколько в работе с заклинаниями составляет организованная сила воли, а сколько реальная структурная основа? Я погрыз конец стилуса, заканчивая рисовать последнюю руну в длинном ряду по кругу.
— Профессор, вы говорите, что само заклинание не имеет значения, если только я могу правильно сформулировать, что именно хочу сделать с помощью заклинания. Вы можете это объяснить?
Улитка только что съела ещё один огромный пучок листьев. И так как кожа профессора на горле и животе была полупрозрачна, можно было наблюдать, как зелёный ком медленно движется от горла к желудку. Большие жёлтые глаза Рамсина сфокусировались на мне.
— Ах, да. Уверен, что ты заметил, как твои первые шаги в магии выражались в том, что ты желал, чтобы нечто произошло, а затем бросал туда свою магическую энергию, пока не добивался результата. Это и есть магия в её самом грубом, чистом виде. Магические звери пользуются именно этим видом магии. Ученые заметили, что этот метод, хотя и является невероятно гибким, очень расточительно расходует магическую энергию. Разумные существа, как правило, используют слова при произнесении заклинания. Смотрят на огонь и кричат: «Зажигайся!» или что-то в этом роде. Те, кто изучал магию, обнаружили, что это тренирует волю заклинателя, позволяя ему идеально сформулировать то, что он хочет, чтобы произошло, и связать это со словом. Это помогало инстинктивно определить, сколько энергии необходимо для того, чтобы огонь разгорелся. Экономия силы позволяла использовать магию чаще. Вначале, как мы полагаем, каждый волхв выработал свой собственный язык и затем передавал его своим последователям. В какой-то момент они начали рисовать символы, которые помогали им закреплять идеи. Их ученики просто заучивали эти слова и символы чтобы заклинание сработало. Такая кодификация привела к ошибочному мнению, что для функционирования магии необходимы слова и руны, и магия стала очень структурированной.
Профессор Рамсин сглотнул, и ещё один комок зелёного цвета начал свое плавное движение вниз. Я лихорадочно записывал как можно больше из всего сказанного, ведь всё это давало великое множество идей и возможностей для их воплощения в жизнь. — Пожалуй, это самый увлекательный урок истории, который когда-либо у меня был, — подумал я.
— Первые войны между волхвами возникли, когда организованные ученики старых волхвов попытались навязать свои кодифицированные убеждения заклинателям-самоучкам. Не буду вдаваться в политику того времени, уверен, вы и сами отлично понимаете, как начали формироваться идеологии. Несколько поколений — и использование неправильного слова становилось ересью. Всё это была чепуха, основанная на непонимании природы магической энергии.
На самом фундаментальном уровне магия — это энергия, которую вы храните в себе, и требование к реальности прогнуться, чтобы принять вашу веру за реальность. Ритуалы, магические слова, жесты… Всё это лишь инструменты, позволяющие сформировать собственное воображение. Они дают вам язык, чтобы показать то, что вы себе представляете. Если человек не обладает воображением, он может творить магию, но, скорее всего, он никогда не продвинется дальше заученных заклинаний. По-настоящему гениальные маги — это те, кто понимает, что их воображение и воля могущественнее всего, что их окружает.
Стебли глаз Рамсина слегка порозовели, когда
