— М-м… Да, — резюмировал Харитоныч. — Ты правда не понимаешь?
— У тебя груди путанские, — сказала Женя. — Я тоже такие хочу.
— Ты же еще маленькая, — пристыдила ее Наталья. — Что ты болтаешь?
— А ты бы помолчала! У тебя трусы из штанов торчат!
— Это не трусы. Это бермуды…
— Потому что у Наташки там бермудский треугольник! — хихикнул Харитоныч. — Кто попадет — назад не выберется.
— Хватит! — прикрикнула на них Дина. — Лучше
думайте, что делать будем! Все рушится!
— Потому что ты сломала каблук? — робко спросила Наташа.
— Потому что мы разорены! Где этот придурок, Петр? Я из его слоновьей шкуры наделаю перчаток для мытья сортиров!
— А что случилось?
— Вот! — Дина вынула из сумочки смятую квитанцию. — Это штраф на тридцать тысяч рублей. Клининговой[1]фирме «Мойдодыр» — то есть нам. За свалку мусора в неположенном месте. Я же говорила этому идиоту, чтобы вывез мусор на помойку! Ну где, где я найду штуку баксов?! Черт, надо бросить вас на фиг и пробиваться наверх одной!
— Диночка, что ты говоришь! Как же мы без тебя!..
Пока девчонки причитали, Харитоныч взял бумажку, посмотрел на свет и даже попробовал на зуб.
— Настоящая, — с сожалением заключил он. — Это мое третье разорение. В первый раз…
— Заткнись! — гаркнула Дина. — Сто раз слышали, как ты спалил персидский ковер самому Абрамовичу! Со мной так не будет, понял? У нас есть еще неделя, и мы достанем эти деньги! Даже если придется продать Петьку в зоопарк. На корм белым медведям.
Она решительно встала, отошла в сторону и начала быстро нажимать кнопки мобильника. Сотрудники тонущей клининговой компании с надеждой следили за своим боссом. Беседа оказалась короткой и закончилась тем, что Дина нецензурно выругалась и отключила телефон.
— Думайте! — скомандовала она «мойдодырам». — Думай, Геннадий Харитонович! Ты же у нас эксперт. Надбавку получаешь. А то будешь всю жизнь свои «скремблеры» втюхивать.
— А о чем думать, Диночка? — спросила Наташа.
— Как привлечь клиентов. Нам нужно много клиентов. Или кто-то хочет остаться здесь навсегда? Кстати, наш вчерашний клиент пожаловался, что у него пропал фарфоровый слоник с каминной полки. Женька, твоя работа?
— На кой он мне? — окрысилась девочка. — Чуть что — Женька… Этот клиент — придурок! Он ко мне приставал.
— Я тоже не брала, — испуганно пролепетала Наташка.
— Я же предупреждала, — сказала Дина. — Высоту кресел не менять! Бумаги со столов не выбрасывать!
— Можно нанять мальчишек, — задумчиво проговорил Харитоныч, — чтобы они пачкали заборы особняков на Крестовском острове. А мы будем предлагать свои услуги по очистке.
— Молодец! Еще.
— Если у клиента есть пес или кот, можно незаметно полить ему ковер мочой другого кота или пса. Тогда животное будет пачкать ковры в доме, а нас будут вызывать чистить их…
— Харитоныч, ты настоящий специалист!
— Это как-то нехорошо, — робко вмешалась Наташа. Коллеги взглянули на нее так, что она съежилась. — Я просто больше люблю убирать, чем пачкать… Мы же клининговая компания, а у Харитоныча все предложения какие-то… Непрофильные.
— В бизнесе, прежде чем навести порядок, приходится немного попачкать. Так нам преподаватель говорил. Еще нам нужна униформа, неброская, но запоминающаяся. Я заказала футболки с логотипом «Мойдодыр» на спине, очень симпатичные.
— Мы будем «мойдодырками»? — скривилась Женя. — Я эту фигню не надену!
— Наденешь! Или я тебя уволю. Никакой производственной дисциплины! Я ваш директор, между прочим. Сами выбрали.
Новая ссора уже готова была разгореться, когда сонная Памела вдруг зарычала, вскочила и, шатаясь спросонья, бросилась к прилавку.
II
Молодой мужчина, бочком протиснувшийся за прилавок, был выстрижен под машинку до белого цыплячьего пушка на макушке и одет в шортики до пухлых, поросших рыжей шерстью коленок. Полнотой, щеками и наивным светлым взглядом он походил на карапуза-переростка весом примерно в центнер. Двигался он довольно ловко и даже грациозно, и, лишь увидев суровый взгляд Дины, остановился как вкопанный. Пот градом покатился по его щекам.
— А вы знаете… — разводя руками, преувеличенно восторженно начал он.
— Знаем, — многообещающе проговорила Дина, прищурилась и, уперев руки в крепкие колени, поднялась с ящика.
Харитоныч поцокал языком. Наталья вместе с ящиком отодвинулась подальше, в глубь навеса, а Женя, блестя карими бесовскими глазами, жадно вытянула худую шею, чтобы ничего не пропустить.
— Нет, вы еще не знаете… — поспешно сказал гигантский карапуз, выставив перед собой толстые ладони.
— Знаем, знаем… — ласково промурлыкала Дина, приближаясь. Правой рукой она прихватила пластиковый совок, пряча до времени его за спиной.
— Откуда?.. — разочарованно пробормотал толстяк и попытался заглянуть Дине за спину. — А что это у тебя там?
— Отгадай…
— Холодное пиво?..
Харитоныч за спиной Дины делал предостерегающие знаки, но истомленный жаждой Петр ничего не замечал. Жадно облизывая пересохшие пухлые губы, вытягивая их трубочкой, доверчиво моргая голубыми глазенками, он потянулся вперед — и получил звонкую оплеуху. Остатки порошка, взлетев легким облачком, окутали его лицо и прилипли к влажной коже. Он отпрянул:
— Сдурела! За что?
— За мою загубленную идею!.. За тысячу баксов! Я с тебя шкуру спущу, скотина!
Кореец Чан сочувственно покачал головой и склонился над мангалом. Толстая Зинаида с мужем расхохотались. Лишь маленькая Памела, не обращая внимания на происходящее, рычала на двух чужаков, явившихся вместе с Петром.
— Секи, Филя, — сказал тот, что был пониже, в кожаной жилетке на голом татуированном теле, кивая на разгневанную Диану, — она круче Диггера! Тот за штуку только уши грозился отрезать, а эта шкуру драть собралась!
Флегматичный Филя, худой и кудлатый, в теплой рубахе с длинными рукавами, кивнул, гоняя жвачку за щекой:
— Да, Кумпол, от баб добра не жди. Оттого их и в бригады не берут.
— Ну ты как в бочку дунул! Их не берут, потому что они делать ничего не умеют. Ни тачку водить, ни стрелять.
— Нет, братан. Дела при них идут плохо. Они — ведьмы, особенно темноволосые.
Дина перевела дух и опустила руку с треснувшим совком:
— Памела, фу! А вы чего вылупились? Что за день! Одни идиоты попадаются!
