даже не давая определения, что это опасно.
— Потому что ты не веришь в любовь?
Неправда. Это случилось потому, что такой человек, как я, никогда не сможет полюбить, но все же я спросил:
— А ты?
— Как твой отец вернул тебя? — спросила она вместо этого. — Разве они не убили бы тебя, когда ты разрушил их планы?
— Я не был убит за неподчинение им по счастливой случайности по имени Марио. Кажется, его единственный недостаток был детская проституция и порнография. Он спас меня от гибели и вскоре после этого разорвал свои деловые связи со своим партнером.
Однако не раньше, чем оставить мне возможность связаться с ним, если мне когда-нибудь понадобится что-нибудь или, тем более, если я когда-нибудь захочу работать на него. Я не обманывал себя, думая, что ему все равно.
— А твой отец?
— Через пару недель после смерти Лили меня украл один из посыльных, которые были прикормлены у моего отца. Это просто показало, что любого можно купить даже по самой низкой цене. Если мой отец был разорен, то я понимал, что заплатить этому человеку было просто нечем. Но я провел с Митчем неделю, прежде чем появилась София. Я не знал, кто она такая — сначала. Он сразу сказал мне, кто он такой. Но, кто она такая, не знал, пока она не умерла.
— Ты действительно убил ее?
— Да, — я смотрел, как умирает надежда в ее глазах, и стиснул зубы. Она не должна была возлагать на меня никаких надежд. Я все еще монстр, прячущийся под ее кроватью.
— Почему?
— Почему бы и нет?
— Потому что она была невиновна.
— Она? — Лэйк проводила часы с Митчем, и за это время я знал, что он разговаривал с нею. В тот самый момент я, вероятно, знал о своей матери меньше, чем она, но это не значило, что она знала ее достаточно, чтобы заявить о ее невиновности. Это не имело значения. Меня это не интересовало.
— Но …
Я прервал ее, заставив вздрогнуть от моего резкого тона.
— Не бывает невиновности. Сколько ты знаешь матерей, которые позволили бы забрать своего ребенка, даже не пытаясь защитить его?
— Так ты убил ее из-за этого? — прорычала она.
— Я не знал, что она моя мать, когда всадил чертову пулю в ее гребаный череп.
Она покачала головой и отвернулась.
— Тебе хоть жаль?
— Я не жалею о том, что не могу исправить. Она мертва. — Я почувствовал, как мое дыхание учащается, и мои ладони становятся потными. Мне нужно было уйти и быстро. — Не так-то и просто избавиться от этого.
Я встал и бросился к двери. Она быстро уловила мое намерение уйти и попыталась меня остановить.
— Куда ты направляешься?
— Разговор окончен.
— А что насчет Митча? Он знает, где ты сейчас находишься. Он знает, где мы все.
— Я знаю, — моя рука была на дверной ручке, я готовился сбежать, но не мог удержаться, чтобы не посмотреть на нее в последний раз. — Тебя чуть не убили из-за меня.
Я действительно сожалею об этом, а значит, я могу это исправить.
— Как ты собираешься это исправить? — я слышал подозрение в ее тоне.
Я открыл дверь и, наконец, выдавил слова, которые раньше застряли у меня в груди там, где должно было быть сердце.
— Я отпускаю тебя.
Я быстро закрыл дверь с громким хлопком. Я не смог бы смотреть ей в глаза и доводить дело до конца. Рукой схватился за дверную ручку и наконец отпустил ее. Сделано. Теперь я мог уйти.
Я должен был знать, что она меня просто так не отпустит.
Я был всего в пяти футах от двери, как услышал ее полный боли голос, кричащий мне.
— И что тогда? — те, кто был в коридоре, вместе со временем остановились, чтобы посмотреть, как мы спорим.
Я нехотя обернулся назад. Это была ошибка, о которой я буду сожалеть до конца своей жизни. Когда я посмотрел ей в глаза, я увидел то, чего надеялся никогда не увидеть, даже когда ненавидел ее.
— Это все, что я готов тебе дать.
Я почувствовал ее вздох даже с расстояния в несколько футов. Она сжала челюсть, но слезы все еще блестели, готовые пролиться из-за меня и навсегда врезаться в мою память.
— Ты мучаешь меня десять лет, тупо трахаешь последние два месяца и заставляешь меня полюбить тебя. И словно этого недостаточно, ты чуть не убиваешь меня из-за твоего долбанного папочки, и думаешь, что можешь просто уйти, потому что это правильно?
— Мне плевать на то, что правильно, — по крайней мере, это было правдой. Если бы я заботился о том, что правильно, у меня не было бы мыслей сбежать с ней и навсегда загубить ее будущее. — Так безопаснее.
— Кто сказал?
— Сказал мой брат, который лежит в больнице, борясь за свою жизнь из-за меня!
Блять. Я не хотел на нее кричать. Меня не волновало, что я только что раскрыл свое настоящее отношение к Кинану.
Я хотел, чтобы удар был как можно более мягким. Я нанес ей достаточно вреда.
Часть меня знала, что это будет нелегко, но мой разум говорил мне, что она будет счастлива только в том случае, если я навсегда уйду из ее жизни.
— Так ты тоже собираешься покинуть его?
Нет, только тебя, малышка
Кровь Кинана связала его со мной и с опасностью, преследовавшей меня. Обратить это было невозможно.
— Если это то, что нужно, — соврал я. — Он все еще на свободе.
— Потому что ты решил спасти жизнь своему брату!
Как она узнала?
Было темно. Повсюду была пыль. Те моменты, когда я не мог найти ее в темноте, были самыми страшными в моей жизни.
Нет, она не могла знать.
— Ты любишь своего брата, Киран… — Она придвинулась ближе, заставляя меня чувствовать себя загнанной добычей. — … И ты любишь меня, иначе тебе было бы все равно.
Люблю? Любил ли я Лэйк Монро?
О, черт возьми, нет.
Я не мог.
Это было невозможно.
Я отрицательно покачал головой и повернулся, чтобы уйти.
Моя спина вспыхнула от боли, когда что-то твердое и круглое ударилось и отскочило от нее. Прежде чем я смог определить источник, она была на мне, отчаянно колотя меня руками. Слезы затуманили ее взор, а затем потекли по лицу. Я хотел сцеловать их всех до единой. Я хотел, чтобы они исчезли. Как бы я хотел, чтобы она никогда не плакала.
— Ты не можешь вот так вот просто уйти.
Она била меня в грудь,
