в свои мысли, что даже не заметила, как Киран взял меня за руку и все вышли.
— О, э-э… А?
— Ты в порядке?
— Да, но, может, ты хочешь пойти поговорить со своим братом?
Он оглянулся на дверь, за которой Кинан исчез, прежде чем медленно покачал головой.
— Подталкивать его было бы ошибкой.
— Что, если он никогда…
— Шшш, детка. Ты выглядишь красиво сегодня вечером. Я не хочу, чтобы ты плакала.
— Почему ты думаешь, что я буду плакать? — обвинила я, даже когда услышала дрожь в своем голосе.
Он криво улыбнулся и сжал мою руку.
— Потому что ты всегда плачешь… и храпишь.
Я засмеялась и ударила его в грудь, и он симулировал боль, пока я не поняла, что он, возможно, и не притворялся.
— Извини! Я ударила по больному месту?
— Да, но не волнуйся. Я могу вынести боль, — соблазнительно прошептал он.
— Не сильно радуйся. Сначала я хочу, чтобы ты потанцевал со мной.
Он застонал, и впервые надулся. Было бы очень интересно увидеть танец Кирана.
— Один танец, и ты будешь моей.
— Конечно. Так могу ли я увидеть это сейчас?
Он отпустил мою руку и, выдержав мой взгляд, медленно расстегнул рубашку. Остатки того, как я чуть не потеряла его, скрывала татуировка, имитирующая мой почерк и гласившая: «Навсегда, Лэйк».
Теперь я поняла, почему несколько недель назад он таинственным образом заставил меня написать эти слова на листе бумаги.
— Я не могу видеть выражение твоих глаз каждый раз, когда ты смотришь сюда. Я не хочу, чтобы ты хранила это воспоминание. Когда ты смотришь на меня, я хочу, чтобы ты видела вечность. Я хочу, чтобы ты помнила наше обещание друг другу.
— Красиво. Это сделал Кинан?
Он покачал головой, а затем поцеловал меня, но думаю, это было больше, чтобы отвлечь меня.
— Что мы будем делать? — Митч все еще там, и Артур может выйти в любой момент. Удивительно, что он еще этого не сделал, но было так много доказательств и обнаруженных улик, включая десятки детей, найденных в Канаде на территории, подобной описанию, и наконец освобожденных. Также были произведены аресты полицейских, судей и почти всех подельников Артура.
— Мне есть что тебе показать.
Он вытащил лист бумаги, и на мгновение я испытала дежавю. Было ли это еще одно письмо от его матери?
Глава 38
Киран
Она взяла письмо из моей руки, но я почувствовал ее колебание. Она перевернула его и медленно начала читать. Я видел растерянность в ее глазах и то, как напряглось ее тело. Я получил письмо сегодня и, должно быть, прочитал его больше сотни раз. Слова врезались в мою память:
Юный друг,
Каждый воин знает, как сражаться, но умный воин знает, когда нужно выжить. Если ты читаешь это письмо, то я могу только предположить, что ты последний.
У меня есть к тебе один вопрос, и этот вопрос прост.
Веришь ли ты в судьбу?
Моя дочь вчера пришла ко мне в гости. Я должен поблагодарить тебя за это. Ты защитил мое, не получив ничего взамен, поэтому я лишь почувствовал необходимость отплатить тем же. Никогда не знаешь, что может получиться, если доверишь кому-то свои секреты…
Две ночи назад я встретил влиятельного человека по имени Артур. Он предложил мне многое в обмен на защиту.
Я согласился, но цена осталась тайной. Тайной, очень похожей на твою.
Он больше не проблема.
Руфус
— Я не понимаю. Кто такой Руфус?
— Это старый заключенный, которого я встретил в последний раз, когда был в тюрьме. Два года назад он приехал искать свою дочь, которую избивал муж, но она не смогла выбраться. Он столкнулся с ее мужем, и они сильно поссорились. К несчастью для него, муж был полицейским, а у него была судимость в прошлом.
— Женщина… Это мама Тревора, не так ли? И он ее отец?
Я кивнул, но ничего не сказал.
— Артур действительно умер?
Я снова кивнул.
— Ты знал Руфуса раньше?
— Нет. Это было какое-то чертово совпадение. Я даже не знаю, что заставило меня помочь ей. Я просто сделал это.
— Может быть, это было прошлое твоей матери. Ты сказал, что твой отец издевался над ней.
— Однако я не знал об этом в то время, когда помогал маме Тревора.
— Ну, тогда ты понимаешь, что это значит, не так ли?
— Что?
Она наклонилась ко мне и обняла меня за плечи.
— Это значит, что ты герой.
Я тяжело сглотнул, сопротивляясь натиску эмоций, но в основном из-за небольшой капли неуверенности в том, что я не могу быть тем, в ком она нуждалась.
— Тебе нужен герой?
Она покачала головой.
— Ты родился из жадности, и ты был воспитан из жадности. Ты прожил всю свою жизнь, будучи тем, кем кто-то хотел, чтобы ты был. Кем хочешь быть ты?
— Я хочу быть твоим, но ты уверена, что сможешь жить с такой разбитой любовью, как наша?
— Думаю, уже доказано, что я могу выдержать все, что ты мне дашь. Любовь гораздо сильнее страха.
Я не мог отрицать, что то, что у нас было, родилось из тьмы, но вместо того, чтобы втянуть ее в свой темный мир, она привела меня к свету, которого я даже не был уверен, что заслужил.
Может, я и не монстр, но я все же далеко не герой.
— Я люблю тебя, Киран.
И все же… вечность — это долгое время для перемен.
Конец
