только здесь), необходимо было урегулировать ту суматоху, которая обязательно поднимется в ближайшее время. Однако, заняться делами ему сегодня было не суждено.
Обернувшись к столу, император заметил фигуру одного из слуг, почтительно склонившуюся около книжного шкафа. Реджинальд хотел было поинтересоваться причиной визита когда инстинкты бывалого авантюриста вдруг стали сигнализировать ему о неестественности происходящего. Мужчина ещё не понимал толком, что происходит, а намётанный глаз уже выхватывал из реальности нелогичные моменты, составляя из них единую картину. И картина эта Реджинальду очень не понравилась.
За годы правления император может и подрастерял боевую хватку, но оглохнуть он точно не мог. Несмотря на весь тот грохот, что несли с собой молнии и продолжающийся ливень, он бы не смог пропустить скрип открываемой двери или доклад от охраны. Одно это ещё можно было списать на невнимательность, только вот присутствовали и другие странности. Почему слуга застыл около стены рядом с книжным шкафом в таком положении, будто только что из этой стены вышел? Почему крепкий старик стоит полусогнувшись, подрагивая и еле заметно покачиваясь из стороны в сторону?
У Реджинальда не было ответов на эти вопросы, но ввиду одного их существования поза, в которой застыл верный слуга, переставала казаться раболепной. Незаметно даже для самого себя, Реджинальд аккуратно начал смещаться в защитную позицию, спешно возводя все известные ему магические щиты и на всякий случай вновь готовясь держать оборону за столом. Укрытие удалось занять очень вовремя. Старик как раз закончил какое-то неизвестное плетение и, резко разогнувшись, запульнул им в стол, за которым так своевременно схоронился император. Реджинальд не видел, как запускалось заклинание и что оно из себя представляло в начале своего пути, но когда шарик белого пылающего нечто с легкостью, оскорбляющей все законы мироздания, проплавил несколько плоскостей антимагической древесины, с радостным «чпок!» преодолел все защитные конструкты, наложенные на стол, между прочим, гномами и остановился только перед самым лицом, предварительно аннигилировав почти все щиты, поставленные императором, тому стало как-то не по себе.
Нападающий же, щеголявший непонятно когда разодранным в районе груди костюмом, тем временем с какой-то животной ненавистью глянул на раздражающе живучую цель, и вдруг, с утробным рычанием, резко бросился вперёд, на глазах покрываясь чёрной сеткой сосудов.
Впрочем, Реджинальд уже был готов к подобному повороту событий, а потому в спину бегущему один за другим вонзились пять кинжалов, управляемых волей опытного искателя приключений. Старик, по идее должный упасть, наоборот ускорился, будто стремясь всеми силами добраться до императора. Неожиданно ловко поднырнув под просвистевший над его лысеющей головой клинок, он крепко ухватился за ноги своего противника и неестественно шелестящим голосом прохрипел, — Да здравствует империя! — после чего занялся чёрным пламенем.
***
Реджинальд, еле вывернувшийся в последний момент из стальной хватки неожиданного самоубийцы, осторожно отошёл от занимающегося магическим огнём тела. Дела были скверные. Если кто-то способен добраться до императора в его дворце — одном из самых защищенных мест, при этом обладая подобным арсеналом атак, то у Реджинальда проблемы. Наконец, решившись, кончиком меча правитель перевернул всё ещё горящее тело на спину, где наткнулся на завораживающее зрелище: в районе груди на коже несостоявшегося убийцы медленно истаивала большая, размером с ладонь, чешуйка. Ещё несколько мгновений, и она испарилась, напоследок окрасив комнату в цвета перламутра.
Интерлюдия 1
Он шёл сквозь стены. Зная точное расположение комнат, ему не составляло труда добраться до нужной, и лишь ВРЕМЯ было против него. На груди под костюмом дворцового слуги, обжигая сердце, пылала ЕГО награда, признание ЕГО заслуг.
И сейчас ему дали последнее задание, содержание которого наполняло душу ликованием от оказанной чести. Он выполнит ИХ волю, ОН и никто другой! Последнее усилие, и вот он уже стоит там, почтительно склонившись перед его врагом.
Проклятье, как же не вовремя тот решил обернуться! Но пути назад нет. ОНИ сказали, что человеческое тело слишком слабо, чтобы выдержать длительное воздействие СИЛЫ. Значит, он должен вложиться в один единственный удар. Такой, какой наверняка убьёт этого высокородного предателя истинных хозяев мира!
Враг успел спрятаться, но какой-то кусок дерева не спасёт от истинной мощи. Он собрал все свои силы, и на последнем вдохе такого сладкого и притягательного воздуха отправил средоточие своей энергии, часть своей жаждущей справедливости души в ненавистного противника.
Стало душно, СИЛА запылала ещё жарче, и он вынужден был, зажмурив глаза от сжигающей грудь боли, рвануть свою одежду, чтобы охладить разгорячённую кожу, когда увидел живого врага. Предатель выжил! ОН не смог!! В глазах начало темнеть. СИЛА, выпив своего носителя досуха, стремилась вырваться на свободу, уничтожить ставшее бесполезным тело. НЕНАВИЖУ.
Зарычав от предсмертной агонии, он бросился на предателя его хозяев, чувствуя, как закипает кровь, как болезненно сворачиваются в тугие жгуты мускулы. Боль от ножей, непонятным образом вонзившихся ему в спину, лишь придала сил, заставив ещё больше возненавидеть расплывающуюся в кровавом мареве фигуру. В последнем самоубийственном прыжке он увернулся от просвистевшего над ним клинка, после чего вцепился в ноги того, кого должен был убить.
— Да здравствует империя! — прохрипел он на остатках воли и провалился в спасительную темноту…
Глава 2
— Гракх, не клюёт! — мальчик пригладил вихрастые рыжие волосы, и насупился.
Очень хотелось наловить сегодня рыбы и порадовать маму. Хоть он и был отпущен на весь день, но на дворе была ещё вторая половина второго месяца весны и ночи, как и вечера, были холодными. В лёгкой, сделанной из кожи водяного куртке с четырьмя пуговицами (которая была ему явно велика), льняных, в заплатках, штанах и льняной же котте[2] о долгом выуживании добычи на вечерней зорьке не могло быть и речи.
Мальчик подставил своё веснушчатое лицо холодному весеннему ветру и зябко поёжился. На секунду в голову пришла шальная мысль попробовать подобраться поближе к воде и приманить ичетика[3], но подросток тут же отбросил её подальше. Около их острова ичетики были очень редкими гостями. Русалок не видели уже больше века, по словам старожилов, а старшей водной нечисти, водяных и водяниц, несколько веков, а то и больше (что также объяснялось их небольшим количеством, но всё же). Впрочем, это относилось ко всей нечисти, обитавшей на территории Великого озера.
Взрослые объясняли это тем, что рядом с Лиодором нет сильных магических источников, и вся водная нежить погибает, не в силах поддерживать своё существование. Хотя, будь всё иначе, о вечерней рыбалке не могло быть и речи. Ребёнок собственными ушами слышал от рыбаков с других островов, что
