Это прическа явно идет ей больше.
— Я не твоя женщина, пупсон, — иронично замечает она. — Не знаю, с чего ты решил, что я буду тебя кормить.
— Я не решил, я надеялся, — искренне сознаюсь, чувствуя голодное урчание в желудке.
Ее взгляд смягчается.
— Ладно. Сделаю тебе омлет. А ты пока открой вино, — распоряжается девушка.
Полина немного старше меня, но, конечно, она девушка.
И весьма обалденная.
Красивая, стройная, с аккуратной задницей. А ножки и грудь у нее — вообще загляденье.
Уж поверьте, я разбираюсь в том, что говорю. Потому что, независимо от того, интересуюсь ли я девушкой или нет, мой встроенный сиськоопределитель работает, как часы.
Вот и сейчас, пока Полина наклоняется к нижнему шкафчику за сковородкой, я ловлю себя на мысли, что хотел бы знать, какого цвета и формы у Довлатовой соски. И даже начинаю строить теории.
Судя по цвету кожи, они должны быть нежно-розовыми.
А когда возбуждены, то, полагаю, острые и сладкие, как декоративные перчики.
Да, все парни любят сиськи. Я же их боготворю.
Таким образом, размышляя о сосках Полины, я достаю и откупориваю бутылку вина.
— И себе налей, — распоряжается девушка, получив полный бокал.
Мы стоим рядом, лицом друг к другу.
Ее взгляд опускается на мои грудные мышцы, на коже ещё блестят капли влаги после душа. Я смотрю, само собой, на ее грудь. Под довольно просторной серой футболкой проступают очертания восхитительных пиков.
Она без лифчика.
Я сглатываю, чувствуя, как оживает мой член в просторных спортивных штанах. Трусов-то на мне нет.
А потом наши глаза, как по команде, встречаются.
Стараясь не выдавать своих мыслей, я изгибаю бровь.
— Довлатова, ты хочешь меня напоить? — делаю вид, что ошарашен.
— Нет. Обмануть свою совесть. Ну знаешь, типа я не заливаю свои проблемы, а просто выпиваю со старым знакомым.
Усмехнувшись, я делаю шаг в ее сторону и слегка касаюсь девушки бедром, а затем снимаю с держателя ещё один бокал.
— За встречу, — приподнимаю его, наполнив до краев.
— Угу, — мрачно кивает Полина, делая большой глоток.
От созерцания того, как она облизывает свои губы, меня отвлекает звук, доносящийся из динамика телевизора.
— Что за ужасы ты смотришь? — оглядываюсь на экран.
— Это "Титаник", — Полина снова подносит бокал к губам и водит ими по кромке. — История о том, как можно обрести любовь всей своей жизни и потерять ее навсегда за какой-то несчастный день.
— Точно. Это же этот, как там его? Том Круз? — хмурю брови.
— Почти угадал, — хмыкает девушка. — Леонардо Ди Каприо.
Я киваю, делая глоток.
На самом деле, я в курсе, что по телику идет "Титаник", и кто такой Ди Каприо, мне тоже известно, но очень уж хочется поболтать с Довлатовой.
За следующие полчаса мы приговариваем бутылку сухого и сковороду с омлетом. Пить с Довлатовой мне никогда не приходилось, но я в курсе, что происходит с девушками после пары бокалов. Обычно, они расслабляются, становятся более разговорчивыми и свободными, но Полина производит удручающее впечатление и выглядит такой ранимой и растерянной, что хочется с этим что-то сделать.
— Давай, колись, что ты тут забыла? — спрашиваю ее, дождавшись, когда девушка допьет вино.
Покрутив в пальцах пустой бокал, Полина криво усмехается.
— Отмечаю с тобой свой развод. Прикинь? — уголки ее губ ползут вверх, но взгляд невеселый.
Все сразу встает на свои места: неожиданный приезд, раздражение и просьба стать ее собутыльником.
А я-то думал, они просто поругались.
— Ничего себе. Ты б хоть предупредила, я бы оделся поприличнее, — пытаюсь выглядеть невозмутимо.
В действительности я без понятия, как нужно реагировать на ее признание.
— Тём, ну что ты знаешь о приличиях? — фыркает Полина.
Не очень много.
Но я точно знаю, что ей надо выпить еще, поэтому молча поднимаюсь, достаю вторую бутылку и возвращаюсь к столу.
— Спасибо, — в голосе девушки теплится благодарность.
— За что? — спрашиваю ее, орудуя штопором.
— Что нянчишься со мной.
— Должна будешь.
— А как же твой проект? — интересуется Полина, когда я сажусь напротив.
— Успею, у меня все выходные впереди.
— Ясно. Ты не будешь? — кивает девушка, заметив, что свой бокал я так и не наполнил.
Я качаю головой и отвечаю:
— Бухать в такую жару — смерти подобно.
— Ну спасибо, — морщится Полина.
Выждав немного, я осторожно забираю бокал из пальцев Довлатовой и ставлю перед ней, привлекая к себе внимание.
— Можно я кое-что скажу?
Полина неуверенно пожимает плечами.
— Валяй.
— Я очень рад, что ты ушла от него, — заявляю я.
Карие глаза Довлатовой округляются.
— Кто сказал, что это я от него ушла? — вспыхивает она. Я усмехаюсь, а девушка злится, ведь теперь ясно, кто от кого ушел. — Тёма, блин!
Довлатова сжимает зубы, а затем вздыхает. За сегодняшний день это, примерно, двадцатый такой вздох.
— Не грусти, он был гандоном, — пытаюсь ее приободрить.
— Да ты-то откуда знаешь? Сколько раз ты его видел?! — судя по тону девушки, выходит неважно.
Она злится ещё сильнее.
— Поверь, мне не требовалось много времени, чтобы решить, гандон твой бывший или нет, — пожимаю плечами.
Я не собираюсь врать о том, что думаю по поводу ее замужества. Серый, кстати, тоже его не переваривал.
— Да пошел ты! — прилетает мне в ответ.
— Ты что, его защищаешь? — хмыкаю я.
Полина хватает ртом воздух.
В ее глазах загораются искры, красивые черты лица искажает свирепая гримаса.
— Нет! — трясет головой девушка, обрушивая на меня весь свой гнев одним лишь словом. — Я защищаю себя, свою гордость и свое время, которое я упустила! Думаешь, мне приятно слышать, что человек, на которого я потратила восемь лет, был гандоном?! Приятно, да?! — вопрошает она. — Нет, черт возьми, Рогозин, это неприятно! И ты мог бы промолчать, но, нет же, тебе было позарез необходимо высказать свое мнение, ты же у нас теперь коуч-тренер, да?! Знаешь, что?! Да пошел ты! — еще и тычет в меня своим красивым ноготком. — Кто ты, чтобы говорить мне такое?!
