— Искала на выходные место потише. А тут ты.
— И почему твое "ты" звучит оскорбительно? — улыбается парень.
— Не обращай внимания, дерьмовый денек выдался, — я отвожу взгляд.
Не рассказывать же Рогозину про измену мужа, свой развод и прочее?
— Ясно, — говорит парень.
Виснет тишина, которую пронзает звук моего мобильника.
Я встаю и достаю из сумки телефон.
— Вера звонит, — зачем-то сообщаю Рогозину.
— Привет ей, — кивает парень.
— Да, Вера? — прижимаю телефон к уху, открывая дверь дома.
— Поль, ты уже доехала?! — взволнованно спрашивает Вера. — Сережа только сейчас мне сказал, что там у нас Рогозин тусуется.
— Да, я уже в курсе, — направляюсь в сторону кухни.
— Я честно не знала! — оправдывается подруга. — Сейчас Серёжа ему позвонит и скажет, чтобы тот выметался. Да, Сереж? — она, видимо, обращается к моему брату.
Тот что-то бубнит низким голосом, но слов не разобрать.
— Вер, не надо! — прошу ее. — Зачем Сергея подставлять, они же дружат? Да и не помешает мне Рогозин, дом большой, места дофига. А что там у него за проект, ты не знаешь? Он тут такой важный сидит, — плавно перевожу тему.
Не хочу, чтобы Вера с Сергеем ссорились из-за меня. Пусть хотя бы у них все будет хорошо.
— Поль, ты что, Тёму не знаешь? — фыркает Вера. — Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не работало. Двадцать пять лет мужику, а все дурью мается. — На заднем фоне я слышу голос брата, он пытается заступиться за Артема. — Ой, ладно, не защищай его! Адвокат тоже мне нашёлся! — ворчит на него Вера.
— Алё, хватит наезжать на моего брата! Друзей не выбирают! — решительно заявляю ей.
— Это родителей не выбирают, а друзей очень даже выбирают! — парирует Вера. Теперь я слышу детский плач. — Ладно, я отключаюсь, Ксюша проснулась! Если что, звони. И не хандри! Там у нас вино есть, скажи Рогозину, пусть тебя обслужит по высшему классу. Хоть какая-то польза от него будет.
— Спасибо, Вер. Сережке привет. Ксю поцелуй.
Завершив звонок, я открываю холодильник. Помимо вина, соусов, водки и каких-то объедков, на полке стоит упаковка пива.
А Рогозин неплохо подготовился к выходным.
Я беру одну банку и, открыв ее, подхожу к окну, выходящему на террасу.
Внутри дома намного свежее благодаря системе кондиционирования.
Прохлада и глоток ледяного пива приносят мимолетное удовлетворение. Но потом я снова вспоминаю причину, по которой оказалась здесь.
Я больше не жена, не любимая…
Полагаю, прямо сейчас Виталик уже собирает остатки своих вещей, то, что он не успел вывезти раньше — экипировку для туризма и коллекцию моделей машин, которые занимали целую стену в нашей квартире.
Поправка.
В моей квартире.
Сегодня я не хотела находиться с ним там, смотреть и слушать, как мужчина, который был для меня всем, теперь пыхтит и ковыряет отвёрткой полки, торопясь к другой женщине.
В любом случае, по приезду мне нужно будет думать, что делать с дырками в стене. Ведь Виталик решил разобрать свой стеллаж. Ему плевать на унижение и боль, которые он мне причинил, но не плевать на гору досок и безделушек.
Виталик — тупиковая…
Нет, конечно, я помню, но почему мне так плохо?
Сделав глоток, я смотрю на Рогозина.
Артем сидит, уткнувшись в ноутбук, в ушах снова айрподсы. Парень трясет коленом в такт музыки.
Вот, у кого действительно жизнь удалась.
На лице Артема ухоженная щетина, взгляд сосредоточенный, а ресницы, как и раньше, длинные-длинные.
Неожиданно для себя, я отмечаю, какое красивое у него тело — молодое, мускулистое.
Мой взгляд задерживается на широких плечах и твёрдых бицепсах в то время, как пальцы парня порхают по клавиатуре.
Нарочно или нет, но сейчас Рогозин выглядит как-то… сексуально?
Сколько же мы не виделись? Лет пять точно.
Я делаю ещё один глоток и вдруг смущаюсь, обнаружив, что Тёма наблюдает за мной сквозь стекло. Становится не по себе, потому что взгляд, который мне адресован, не только вопросительный, но при этом и невозможно мужской…
2. Артем
Вечером на улице становится совсем душно. Ветра нет, и долбаные комары совершенно теряют страх, атакуя меня с голодным остервенением.
Прихлопнув очередного агрессора, я потираю затекшую шею и выхожу из браузера.
В голове всплывает чушь, которую я сегодня экспромтом навешал на уши Довлатовой, отчего вдруг становится непривычно совестно.
Коуч-тренер, твою мать.
Но аромат мяса на углях, доносящийся с соседних участков, приносит проблемы понасущнее мук совести.
Очень хочется есть.
Засунув ноут под мышку, я захожу в дом, где поднимаюсь в уютную спальню, расположенную в мансарде.
Сбросив шорты вместе с боксерами, топчу их ногами, параллельно ставя ноут на зарядку, тут же включаю в розетку фумигатор. И, покончив с важными делами, отправляюсь в душ.
Уже помывшись, вдруг вспоминаю, что не достал из стиралки свое барахло, постиранное ещё утром. К тому же обнаруживаю, что чистых и сухих шмоток у меня попросту нет. Не остается ничего другого, кроме как натянуть спортивные штаны прямо на голую задницу.
Развесив трусы и футболки прямо на деревянном ограждении мансарды, я спускаюсь вниз.
Полина сидит на кухне перед теликом, прижав одну коленку к груди. Она очень занята тем, что протирает лицо какой-то хренью из пластиковой бутылки.
Так необычно.
Я привык, что девушки делают макияж и наряжаются перед тем, как провести со мной вечер, а не наоборот. Но Довлатовой словно пофигу на мое присутствие. Она не воспринимает меня всерьёз, и это бесит, что ли.
Днем я не стал выяснять подробные причины ее приезда, но все выглядит очень странно.
Где ее чертов муженек?
Покрутив головой, я осматриваю девственно нетронутую встройку: на варочной поверхности ни одной кастрюли, на столе, перед Полиной, только стакан воды и зубочистки.
— Эй, пупсон, а где ужин? — интересуюсь у Довлатовой.
— Там в холодильнике остатки твоей пиццы. Ни в чем себе не отказывай, — иронично замечает она, продолжая тереть лицо ватным диском.
— Капец. Я думал ты — женщина, — разглядывая Полину, отмечаю, что раньше ее волосы были темнее и более длинными, а теперь едва достают до плеч.
