может быть заведено только после моего заявления. Так ведь? А я такую бумагу писать совершенно не намерен. Давайте сразу поставим все точки над i.
– Пока ваш телохранитель задержан по обвинению в убийстве по неосторожности и превышении мер самозащиты. Он же, насколько я знаю, бывший боксер.
– В детстве человек боксом занимался. Это можно не учитывать. Ему уже почти сорок лет. Он все навыки былые давно потерял. Я сам такой же, по себе знаю, как легко это происходит, поэтому далек от мысли Анатолия подозревать.
– Хорошо. Мы будем иметь в виду вашу позицию. Но вас самого не смущает тот факт, что телохранитель вошел в кабинет не самым первым, уже после секретарши, вместе со всей толпой?
– Нет. Меня это не смущает. Все зависит от того, кто и где находился в момент выстрела.
– Да, в этом вы правы. Секретарша готовилась занести вам на подпись какие-то ведомости и уже руку положила на дверную ручку. Потому она и вошла первой.
– Вот видите.
Так вот и вышло, что телохранитель генерального директора паевого инвестиционного фонда Анатолий Кравцов угодил под подписку о невыезде, но свою работу по-прежнему выполнял. Он по-прежнему старался подражать начальнику охраны инвестиционного фонда.
Тот, в свою очередь, тоже это замечал и был к телохранителю особенно расположен. Он даже задействовал свои старые знакомства, добился, чтобы с Кравцова были сняты все подозрения, хотя Косицин и не просил его об этом.
– В медцентр! – распорядился Павел Яковлевич, как только телохранитель занял свое привычное место на переднем сиденье.
С двух сторон рядом с Косициным тоже устроились охранники. Еще трое вместе с Вольдемаровым сели во вторую машину.
– Мне позвонили, – сказал Косицин. – Глаз, оказывается, уже готов. На три дня раньше срока. Меня на примерку пригласили.
Похоже было на то, что Косицин сам изрядно страдал от своей подпорченной внешности. Он рассчитывал, что стеклянный глаз существенно изменит ситуацию, потому и ждал момента завершения его изготовления с таким явным нетерпением.
Два крупных внедорожника плавно двинулись в сторону главной улицы города. Через несколько кварталов они остановились на красный сигнал светофора.
– Это что еще за чучело там велосипед катит? – сказал Павел Яковлевич.
Он увидел, как какой-то немолодой мужчина толкал по пешеходному переходу наперерез внедорожникам старенький велосипед, нагруженный металлическими трубами, местами ржавыми или замазанными какой-то грязно-бежевой краской. После покушения он стал с подозрением относиться к таким вот штуковинам любого вида.
Этот дядечка как раз повернул голову и холодным, леденящим душу взглядом посмотрел в сторону дорогих внедорожников. Впрочем, Косицин уже привык к тому, что простые горожане смотрят на него и на его машину именно так, и нисколько не удивился. Люди завидуют. Все нормально.
Увидеть этот человек мог, скорее всего, только водителя и Кравцова. Пассажиры, находящиеся на заднем сиденье, в сумраке автомобиля были не заметны. Но сами они могли рассмотреть человека с велосипедом, поскольку он оставался на свету. Все заметили грязные полосы на его лице, пересекающие и нос. Это ж надо было так испачкаться, прямо как специально!
Кравцов любил смотреть по телевидению, а иногда и по компьютеру фильмы про спецназ. В них бойцы именно так разрисовывали себе лица, маскировались. Но сейчас это ни о чем, кажется, не говорило и ничего не подсказывало. Охранник подумал, что руки у этого человека были грязными. Он пальцами провел по лицу там, где оно зачесалось. Отсюда и темные полосы.
– Какой-то водопроводчик, наверное, – предположил Кравцов. – Трубы на работе позаимствовал. Знает, зараза, наверное, кому продать или уже сразу и поставить дома. А то и просто в металлолом сдаст.
– Да сейчас ведь везде полипропиленовые трубы ставят, – заметил Павел Яковлевич.
– Это у кого деньги есть, – сказал водитель. – А у какой-нибудь старушки, которая на одну пенсию живет, лишних средств никогда не бывает. Ей он и продаст эти трубы. Хоть за полцены. Водопроводчикам тоже жить надо, семьи кормить. Вот они и крутятся, кто как может, воруют помаленьку.
Велосипедист, как ему и полагалось по правилам дорожного движения, преодолел пешеходный переход пешком. Потом он пожелал повернуть налево, но остановился, хотя как раз зажегся зеленый сигнал светофора. Похоже было на то, что трубы разболтались от тряски и под собственным весом. Этот человек встал на одно колено и стал перевязывать обрезки веревки, которыми трубы были притянуты к велосипедной раме.
Зеленый сигнал светофора разрешал двигаться и внедорожникам инвестиционного фонда. Им следовало поворачивать направо, но водитель «Кадиллака» не торопился. Он никак не мог понять, надолго ли застрял перед переходом человек с велосипедом.
– Поехали! – сказал ему Павел Яковлевич.
Он хорошо знал, что если кто-то собирается воспользоваться переходом, то этого человека следует пропустить. Но чучело с велосипедом вроде бы никуда не торопилось.
Неизвестно, сколько простояли бы на перекрестке тяжелые автомобили, если бы им не просигналила какая-то машина сзади, которая собиралась поворачивать вслед за «Лендкрузером». Гудок был долгим и настойчивым. Водитель «Кадиллака» сдвинул его с места.
Когда он вошел в поворот, дядечку с велосипедом стало не видно из-за кустов. А когда внедорожник окончательно повернул и оказался перед переходом, все увидели, что этот человек так и стоял на одном колене. Только вот теперь он наставил на автомобиль одну из своих водопроводных труб прямо как ружье или, того хуже, как гранатомет. Ее свободный конец вместе с велосипедной рамой этот тип зажал под мышкой.
– Гони! Газу давай! – торопливо скомандовал водителю Анатолий Кравцов, выхватил пистолет и стал опускать стекло дверцы, одновременно выставляя руку наружу.
Щелкнул предохранитель. Но до того как прозвучал пистолетный выстрел, раздался другой, несравнимо более громкий.
У Анатолия откинулась голова. Пистолет выпал из его руки прямо на укатанный дорожный асфальт.
Громко, фальцетом, неожиданным для такого крупного мужчины, выругался водитель «Кадиллака». Он отпустил руль и двумя руками ухватился за лицо, хотя и успел резко затормозить. Но это его движение скорее было инстинктивным и даже судорожным, нежели осознанным. Просто нога водителя при повороте автомобиля лежала на педали тормоза, время от времени поджимала его легким касанием. Если бы она находилась на педали газа, то внедорожник резко рванул бы вперед, набирая скорость. Скорее всего, он мог бы выскочить даже на встречную полосу и протаранить какую-то постороннюю машину, поскольку кровь залила водителю оба глаза. Голова телохранителя Кравцова прикрыла его, но лишь частично. Какие-то поражающие элементы заряда все равно в лицо попали и вызвали обильное кровотечение.
Косицин растерялся. Он ждал выстрела в свою сторону, а жертвой стал его телохранитель и родственник, хотя и не кровный. Однако сам Павел Яковлевич
