Однако факты, приводимые в Хронике, говорят сами за себя. Беспощадное истребление населения, бесстыдный грабеж, обман и вероломство — таковы подвиги, совершаемые меченосцами "во славу господа нашего Иисуса Христа, а также возлюбленной его матери, пресвятой девы".
Меченосцы обращают в пустыню Виронию, прекрасную и богатую страну (XXIII. 7). Опустошая Герве", они разоряют всю Эстонию и деревню Каретэн, "которая была тогда велика, красива и многолюдна" (XV 7). Тысячи людей беспощадно умерщвляются в дыме пожаров. Дети и женщины обращаются в рабство. Таковы дела, которые из года в год творились в Ливонии, Латвии и Эстонии немцами-завоевателями.
Вот что хронист рассказывает о походе в Зонтагану и Приморскую область против эстонских племен: "И разделилось войско по всем дорогам и деревням, и перебили они повсюду много народа, и преследовали врагов по соседним областям, и захватили женщин и и детей в плен и наконец сошлись вместе у замка. На следующий и на третий день, обходя все кругом, разоряли и сжигали, что находили, а коней и бесчисленное множество скота угнали с собой, и пленных, которым числа не было". "Многие язычники спасшиеся бегством в леса или на морской лед, погибли, замерзши от холода (XIV. 10).
Вот как хронист повествует о подвигах. Бертольда, вождя венденских меченосцев: они "захватили эстов, уцелевших ранее отлэттов и перебили их. Деревни, какие еще оставались, сожгли и все что прежде было недоделано, тщательно закончили". "Не имели покоя, пока, окончательно не разорили ту область, обратив ее в пустыню, так что ни людей, ни съестного в ней не осталось. Ибо думали они либо воевать до тех пор, пока уцелевшие эсты не придут просить мира и крещения, либо истребить их совершенно. Дошло до того, что у сыновей Талибальда перевалило уже за сотню число врагов, которых они, мстя за отца, сожгли живыми или умертвили" (XIX. 3).
Вот стереотипное описание похода против эстов в область Гариэнскую: "Придя туда, мы разделили свое войско по всем дорогам, деревням и областям той земли и стали все сжигать и опустошать. Мужского пола всех убивали, женщин и детей брали в плен, угоняли много скота и коней" (XX. 2).
А вот что рассказывается о походе ордена на Гариэн в 1219 году: "Была же добыча ливов чрезвычайно велика, так как они обложили подземные пещеры гарионцев, куда те обыкновенно всегда спасались; зажгли огонь с дымом при входе в пещеры и. удушили всех, и мужчин и женщин. Вытащив затем из пещер одних задыхающимися, других едва живыми, третьих мертвыми, живых перебили или увели в плен, а все имущество, деньги, одежду и всю большую добычу захватили. Было же всего задохнувшихся обоего пола в пещерах до тысячи душ. Потом ливы с тевтонами пошли обратно, благословляя бога за то, что он смирил гордые сердца и привел их к вере христианской" (XXIII. 10).
Такими картинами полна вся хроника Генриха Латвийского, апологета немецких завоевателей.
В то же время, как легко заметит читатель, Хроника насквозь религиозна, отражая и авторское мировоззрение и господствовавшую идеологию эпохи. Исторические события в ней объясняются божественным внушением, божьей помощью, вмешательством провидения. Бог неизменно поддерживает своих, то есть насильников-немцев. Он сражается за них и дает победу. Неудачи, поражения и потери посылаются на "христиан" богом, как испытание. Только по божьему внушению враги приходят просить мира. Автор Хроники — верующий католик и слуга церкви. Он оправдывает все жестокости и насилия, совершаемые рыцарями именем Христа, для того "чтобы неверные стали верными, познали Христа и приняли на себя богом установленную десятину", чем, разумеется, воспользуется и духовенство.
Историческая правда в Хронике прикрыта двойным покровом — похвалами завоевателям и религиозной риторикой, но скрыть ее автору не удается.
Против своей воли он разоблачает сущность той культуры, которую несли псы-рыцари угнетенным народам. В Хронике пред нами раскрывается подлинный лик меченосцев, идеализируемых продолжателями их дела и традиций в настоящую эпоху, фашистскими канибалами. По примеру своих предков XIII века, Геринг и Розен- берг (кстати выходец из Прибалтики) мечтают в XX веке предать огню и мечу города и нивы Прибалтики, чтобы уготовить затем ту же участь и цветущей Советской стране.
Независимо от своего сознания, хронист рассыпает ряд замечаний, обнажающих подлинную природу завоевательных походов немецких феодалов. Так, по его словам, ливы объясняли прибытие немцев (епископа Бертольда) — бедностью. Действительно, рыцари ехали в Ливонию с целью грабежа. Затем, в изложении Генриха ясно видно, что немецкие завоеватели следовали девизу древнего Рима: "разделяй и властвуй". Они натравливали туземные племена друг на друга, (напр., ливов и лэттов подымали против эстов), тем самым обсесиливая их. Так рыцарям удавалось добиться того, что местные племена своими же руками ковали собственные цепи. Хронист уделяет много недоброжелательного, но почтительного внимания и русским, соседям ордена на Востоке. Русских князей он называет королями. Он говорит о короле псковском, о великом короле новгородском и полоцком. Не раз мы встречаем у него свидетельства о мощи и силе русских. Автор как будто предвидит тот страшный удар, который был нанесен псам-рыцарям Александром Невским, разбйвшим их на льду Чудского озера, когда новгородцы отразили напавшего иноземного врага, отстояли свою землю от немецких насильников, и лед Чудского озера покраснел от крови. Очень интересно то, что из сопоставления отдельных сообщений хроники можно сделать вывод, что местное население больше симпатизировало русским, чем завоевателям — немцам.
Не будем умножать числа примеров. Хроника Ливонии представляет многосторонний интерес, и нет сомнения, что новое ее издание будет с пользой прочитано не только специалистами историками, но и более широким кругом читателей, интересующимся прошлым народов СССР Для изучения истории Прибалтийских народов в средние века Хроника Ливонии является первостепенным историческим источником. В то же время Хроника имеет значение документа, изобличающего лживость ссылок фашизма на мнимую культурную миссию немецких псов-рыцарей в годы далекого средневековья.
В. Быстрянский.
ВВЕДЕНИЕ
I
Рукописи, издания и переводы Хроники
Древнейшая Хроника Ливонии, так называемая Хроника Генриха Латыша, впервые появилась в печати в 1740 г.[2] Издана она была Иоганном Даниэлем Грубером по рукописи XVI в., найденной им в Ганновере[3]. Эта рукопись, содержавшая почти полный текст Хроники, имела крупейший недостаток: текст ее не был свободен от интерполяций, позднейших вставок, кое-где, как оказалось впоследствии, сильно изменявших смысл. Для восстановления первоначального текста Йог. Дан. Грубер сделал немало конъектур, но далеко не всегда удачных. Через семь лет после груберова издания аренсбургский ректор — Иоганн Готфрид Арндт напечатал перевод Хроники с латинского языка на немецкий[4], снабдив
