по медицине, чтобы они могли ознакомиться с земными болезнями. Ведь анатомия и физиология у нас одна. Иммунная система у раамов имеется. Может, придумают, как победить вирусы на нашей планете? Они необычайно умны.
Три дня мы вели переговоры с раамами, записывая всё-всё в журнал. Даже после того, как мы покинули их планету, у нас оставалось много информации, которую надлежало систематизировать. И мы носились с бумагами туда-сюда, вбивали в базу данных компьютера то, что записывали в блокноты. Такой порядок действий сохранился на протяжении всей нашей экспедиции. В свободное время мы читали книги, смотрели фильмы или играли в настольные игры. Корицин зачем-то взял мобильный телефон, но на нём можно было только играть. Связь с Землёй давно была оборвана, у нас не было интернета. Но мы знали: земляне сейчас смотрят в небо и следят за нашим полётом. Мы любили поговорить. Особенно близок мне был Шварцер, ведь он был биологом, а я врачом. Мы помогали друг другу. Много времени я проводила с Клинтоном. Мы разговаривали о научной фантастике, о математике и о других галактиках, предполагали, что ждёт нас впереди. Клинтон пытался объяснить мне, как работает наш корабль. Я сделала всё, что смогла, чтобы понять его. Почему мы сблизились? Он чувствовал, что я тоже мечтательница, и я в восторге от нашего путешествия. К тому же, я умела слушать, вникать и поддерживать тему разговора. Также мне было очень интересно с Николь. Мы называли друг друга по имени с самого первого дня. С ней можно было поговорить о литературе или о музыке.
– Как я люблю нашу команду! – говорила я не раз.
Особенно поддерживал командный дух Корицин. Он общался со всеми, подшучивал то над Томом Гатри, когда тот слишком часто призывал к порядку, то над Клинтоном или Шварцерем, когда те внезапно начинали читать лекцию по физике или ботанике, то надо мной, когда я в очередной раз засиживалась за книгами и опаздывала к обеду. Но его шутки и проказы никого не обижали, наоборот они делали нас дружнее. Он всегда развлекал нас и помогал отдохнуть от напряжённой работы. Я в это время разглядывала космос или писала стихи.
Один раз наш перелёт затянулся. Мы летели уже четвёртые сутки, но так и не нашли пригодной для высадки планеты. Члены команды были подавлены. Как настоящий врач, который обязан всегда помогать своим пациентам, я попыталась всех развеселить. Корицин поддержал меня. Он начал постоянно шутить и придумывать самые глупые занятия. Но развлечь нас у него не получалось, он и сам был не в настроении. Мы просто сидели молча минут пять. Вдруг Корицин воскликнул:
– Кто быстрее всех добежит до медпункта с завязанными глазами, тот получит в подарок…
– Травму, – вставил Шарль Ришар.
– И бинты, – отозвалась я.
Вдруг вошёл Том Гатри.
– О, вы уже закончили работать? – спросил он.
– Достаточно давно, чтобы соскучиться, – сказал Корицин, – скоро уже высадимся на какой-нибудь планете?
– Скоро, пока что займитесь делами. Их у нас много.
– Но мы уже закончили, – сказал Линстон.
– Тогда проверьте.
– Сколько можно проверять и перепроверять?! – воскликнул Корицин – А вы что будете делать?
– Я буду осматривать корабль, – спокойно ответил Гатри.
– Как обычно… – заметил Орстон.
– Да. Нам всем сейчас приходится много работать, кроме, разве что, нашего защитника.
Тут уж Орстон не вытерпел.
– Я не работаю?! А кто спас всех, когда мы провалились в ту пещеру? Или когда Шварцер засмотрелся на цветущий куст и упал в водопад, кто ему помог? А вы сами хоть что-нибудь важное починили за всё время путешествия?.. Кроме лампочки в медпункте?!
– Да я…
– Хватит! – воскликнула я, – Перестаньте ссориться! А ещё “Посланники дружбы”!.. Стыдно!
– Да, – сказала Николь, – нам нужен и техник, и защитник. У каждого из нас своя важная задача. А все вместе мы должны нести дружбу на другие планеты. Так что не нужно ссор.
Орстон, Гатри и Корицин обменялись извинениями. Но настроение было окончательно испорчено.
– Пойду чинить очень важную вещь, – сказал Том Гатри.
– Я тебе помогу, – отозвался Клинтон.
– Нет, не надо! Я сам справлюсь. А вы продолжайте.
И он ушёл. Я видела, что наш второй пилот очень расстроен, ведь не мог доказать свою важность. Поломок на корабле не было. С досады я ушла к себе.
Мы облетели ещё полгалактики, и всё-таки нашли жизнь. Мы не могли отнести её ни к одному из известных нам царств живой природы. И хотя эти организмы были недостаточно развиты для общения с нами, мы были в восторге от нашего открытия. Особенно Шварцер. Он взял образцы клеток этих существ и целую неделю пропадал в лаборатории. Ему не терпелось рассказать об этом своим коллегам с Земли. А мы полетели дальше.
Я перебирала книги, когда услышала сигнал тревоги. Вокруг планеты, на которую мы садились, было множество мусора. Мы врезались в него на внушительной скорости и, наверное, пробили что-то очень важное, потому что все системы вышли из строя. Захаровский и Орстон попытались приземлиться, но их откинуло назад во время толчка, и тоба потеряли сознание. Наш звездолёт проехал метров пятьдесят по склону и повис над обрывом. Мы боялись вздохнуть.
– Всем срочно надеть защитное снаряжение! – скомандовал откуда-то взявшийся Гатри,– мы можем упасть в любой момент!
Мы принялись экипироваться. Но тут случилась новая беда: Корицин, оказывается, давно потерял своё снаряжение, уронив его в злополучный водопад.
– Как можно быть настолько легкомысленным, чтобы не сказать?! – всплеснула я руками.
И принялась снимать с себя экипировку, чтобы отдать ему.
– Отставить! – воскликнул Гатри, – Я сказал надевать, а не снимать.
И с этими словами он протянул своё снаряжение Корицину. Он был готов пожертвовать собой.
– А как же вы? – спросил Корицин, – ведь так нельзя!
Том Гатри подумал. И вдруг сказал:
– Мне это не пригодится.
С этими словами он принялся надевать скафандр.
– Что вы собираетесь делать? – спросили мы.
– Полезу наружу. Нужно чинить…
– Но это очень опасно! – вставил Меллер.
– Другого выхода я не вижу. Клинстон, будьте на связи, поможете мне изнутри. Василькова, окажите помощь пострадавшим. Что же, “Посланники Солнечной системы”, за работу. Мы справимся!
– И да, братцы, – добавил вдруг он, – если я вернусь, давайте перейдём на “ты”…
Сказав это, он открыл люк и принялся осторожно выбираться. К нашему огромному счастью, звездолёт и не думал падать, он удачно помещался на небольшом уступе. Условия на планете оказались вполне пригодны для жизни и безвредны для нас, а в системе защиты повреждений не было. Гатри быстро нашёл поломку. Затем он, переговариваясь с Клинтоном, три
