спортсмен, лыжник. И не боялся всякого хулиганья.
— Портфель захвати. — Подумав о чем-то, Паша остановил отличника и кивнул на кожаную сумку.
Одноклассники, заметившие ненормальную ситуацию, притихли. Даже Миша встал из-за стола, разминая кулаки. Но когда Паша отрицательно покачал головой, пухляш сел с обиженной физиономией.
Помедлив, Витька все-таки прихватил с собой портфель и вышел «раз на раз», всерьез полагая, что у него собираются отбирать ценности.
— Слушай, у тебя ведь плеер крутой появился. Покажешь? — Когда двое остались наедине в мужской уборной, Витька вдруг растерял всю смелость. Он тупо кивнул, и порывшись в портфеле, достал плеер, с обмотанным вокруг корпуса проводом наушников. Здоровые такие, почти игровые.
Паша взял новомодное устройство фирмы «Квазар». Повертел и так, и сяк, а затем выдернул штекер наушников из паза.
«Три и пять…»
Не без удовольствия заметило подсознание. Паша всерьез опасался несоответствия штекера современной гарнитуры с аудиоустройствами восьмидесятых.
— А сколько стоят наушники? — Вернув плеер в руки незаметно вздохнувшего Витьки, Паша с интересом спросил.
Он приценивался к не слишком эстетичной гарнитуре, с неровно срезанными поролоновыми накладками и металлическим ободом.
— Двадцать рублей. — Не совсем понимая, к чему идет разговор, Витя сохранял настороженность. Но отвечал честно.
— Дороговато. — Цокая, Влад сокрушенно качал головой. Родители Вити могли позволить себе такие траты… Похоже, начальник сталелитейного цеха и работница банка, в совокупности, получал довольно неплохо. — Слышал, они очень быстро в негодность приходят. Да и выглядят так себе. Но вот ведь совпадение. Вероятно, по воле судьбы, я кое-что раздобыл… импортное.
С последним словом Паша понизил тон. Он и отошел то от лишних ушей подальше, чтобы не нарваться на неприятности. В СССР и импортное? Гулаг такому предпринимателю в интимное место.
Достав пакетик с гарнитурой из заднего кармана выглаженных брюк, Паша передал их выбитому из колеи Вите.
Разговор явно зашел туда, где отличник совсем не ожидал оказаться.
— Всего десять рублей — копейки за космическое качество. — Рекламируя продукт, Паша поспешно помог однокласснику распаковать наушники, после чего вставил в разъем и включил Квазар. Он не мог сдержать волнения, ведь наушники обошлись ему в жалкие тридцать копеек, плюс цена за доставку, в итоге почти семьдесят копеек. Наценка более чем десятикратна! — А в ушках как лежат… ммм… просто секс. И не абы какой, а добротный, под виагрой, с настоящей комсомолкой.
(Цена в рублях. Курс советского к российскому примерно 1 к 100.)
Паша распинался не зазря. Хоть наушники и самые дешевые, купленные за семьдесят пять советских копеек, дизайн, эргономика, удобство, да и качество звука, по нынешним временам, действительно впечатляют.
Вкладыши выполнены как реплика Эир подс, в ушах лежат очень удобно, а музыка играет не в пример лучше, чем из нынешних хрипофонов.
Единственное… не стоит на них садиться, или сильно сжимать пальцами. Пластик крошится как засохший хлеб.
Воткнув в уши вкладыши странной формы, Витя начал слушать музыку, не забывая осторожно поглядывать на одноклассника.
Время шло, почти две минуты они молча стояли.
Витя должен был признать, что звучание и правда намного лучше оригинальной аппаратуры квазара.
Мысли: «Что этот смутьян будет со мной делать?». Сменились, на: «Откуда он достал такие наушники?»
— Музыка — сердце всех искусств. Она сделала шутов бардами, а бардов звездами эстрады. Ступенька, между поджопником от короля, и цветами от фанатов. Разве можно отказаться услышать чуть больше… прочувствовать чуть лучше этот дар человечеству, поскупившись на какие-то десять рублей? — Паша продолжил обхаживать одноклассника, вытащившего из уха один вкладыш.
— Десять рублей, да?… — Задумчиво повторил, Витя.
Он бы солгал, сказав, что наушники не понравились. Но вот цена…
— Другим буду продавать по двенадцать. Но мы — одноклассники, почти кровные родственники. Как можно наживаться на близких? — Задавая этот вопрос, Паша явно представлял жену и детей.
В нерешительности, Витя вновь начал рыться в сумке и достал оттуда три купюры, номиналом: пять, и три рубля.
— Но у меня только восемь…
— Остальное принесешь завтра. — Выхватив из рук одноклассника восемь рублей, Паша поднес их к носу и вдохнул полной грудью, не обращая внимания на то, что находился в уборной. Заметив, как отличник с ужасом и отвращением смотрит на него, Паша расплылся в злой улыбке. — Пахнет потными пальчиками Вити… чистое наслаждение.
Это стало последней каплей. Отличник, не оценивший бездомного юмора, пулей вылетел из уборной, не желая больше иметь дел с психом.
Паша тихо рассмеялся, с куда более спокойным лицом укладывая купюры в задний карман брюк.
Он радовался не деньгам, а возможности заработать. Деловому азарту, который был отнят вместе с бизнесом.
Если чем-то в своей жизни Павел и наслаждался, то это торговлей, зарабатыванием денег, преодолением кризисных ситуаций, и доказательством того, что он способен на нечто по-настоящему впечатляющее.
Восемь рублей… Звучит не слишком презентабельно. Но это первые заработанные деньги в этой жизни. Все начинается с малого.
Глава 4
Рокки
— Я ем на обед — золотые слитки, брильянтовый десерт, нефтяные сливки… — Напевая под нос, Паша вернулся в класс, лишь для того, чтобы оказаться под обстрелом пристальных взглядов.
Подростки семнадцати и восемнадцати лет смотрели на него волком, будто каждому он задолжал крупную сумму, а возвращать отказывался.
Не обращая внимания на нездоровое поведение окружающих, Паша спокойно сел на последнюю парту второго ряда.
— Ты что с ним сделал? — Пихнув локтем в бок друга детства, Мишаня спросил с явной тревогой.
Он, конечно, не прочь поиздеваться над кем-то, но бедный Витька вбежал в класс с таким лицом, что стало не по себе даже ему.
Бледный, словно смерть, с нескрываемым страхом в глазах и на лице, он сильно отличался от того отличника, каким был пять минут назад.
Вместо ответа Паша приподнялся со стула и вытащил из заднего кармана восемь рублей, пошелестев ими перед лицом друга. Тот поперхнулся воздухом, явно предполагая не то, что случилось в действительности.
Общение друзей продолжалось недолго, вскоре прозвенел звонок.
Урок алгебры вернул Пашу из амбициозных грез по великому будущему в суровую реальность. Реальность, где он — Порей, овощ, неспособный осмыслить всю полноту образовательного наследия человечества.
Он пытался, правда пытался разобраться с логарифмами. Но без надлежащей базы, все это бессмысленно. Просидев урок с низко опущенной головой, все равно выделяющейся из-за роста, Паша еще сильнее возненавидел себя.
«Какой позор. Полтинник
