бесцельно бродил по стене напротив. Наткнувшись на их общую колдографию, парень засмотрелся на нее. Как много воды с тех пор утекло… Рядом стояли колдографии Гермионы. Вот она подпевает исполнителю песни на рок-концерте. Здесь танцует на выпускном в Хогвартсе с Джинни. Тут сидит за рулем своей машины и поправляет шоколадного цвета волосы.
Вздох.
— Гарри, — тихо произнесла девушка и посмотрела на лицо друга, — это еще не все.
Парень напрягся и машинально крепче обхватил подругу, то ли стараясь ей передать свою поддержку, то ли сам пытался держать себя в руках. Он тихо ждал, когда она заговорит. С ней нельзя по-другому. Больше нельзя.
— Я видела Малфоя.
Гарри внимательно всмотрелся в лицо школьной подруги и попытался пошутить.
— Старшего или младшего?
— Люциуса освободили из Азкабана?! — ошарашено спросила она, выпучив глаза от ужаса.
— Прости, успокойся, но вообще… да, — тихо ответил Поттер и поправил сползшие на кончик носа очки.
Снова молчание.
Вздох.
Второй.
Третий…
Все, как учил психотерапевт.
— Где твои лекарства? — Гарри встал с кровати и направился к комоду. По-хозяйски открыл ящик и стал рыться среди бутыльков различных зелий. Гермиона молча наблюдала, как друг отыскал нужное лекарство, отмерил дозу, наколдовал стакан воды и протянул ей, затем вышел из комнаты.
Послышался аппарационный хлопок.
— Кикимер, принеси сюда две кружки чая с малиной и пару пирожных.
— Хорошо, хозяин Гарри, Кикимер быстро, — ответил старый домовой эльф.
Хлопок.
Молча выпив отвратительное на вкус зелье, Гермиона вытащила из комода любимую теплую пижаму, переоделась в нее и вышла в гостиную. На столике стоял чай и сладости. Друг сидел на кресле. Локтями опершись на колени, обхватил голову, взъерошив непослушные угольные волосы. Услышав, что девушка вышла из комнаты, он поднял голову.
— Если ты не против, сегодня я останусь у тебя.
— А как же Джинни? — стыдливо спросила Гермиона, усаживаясь в кресло и отпивая малиновый чай.
— Сегодня она в Норе, — быстро ответил друг, отводя взгляд. Что-то ты скрываешь, Поттер…
Еще один глоток.
— Я понимаю, что несколько месяцев поисков крестражей нас сблизили, но кровать у меня одна, Гарри.
Поттер кинул на нее удивленный взгляд и улыбнулся.
— Да уж, нам бы друг друга стесняться, столько всего вместе прошли.
Воспоминания потекли рекой, Кикимер принес еще по одной большой чашке чая каждому. Вдоволь насмеявшись, вспомнили, как все напились на их выпускном из Хогвартса, где Гарри, Дин и Гермиона заставили всех петь магловские популярные песни в караоке.
— Вспомнить только лицо слизеринцев, Мерлин, я думал, их серьезно стошнит, — заливался смехом Поттер, но вдруг посерьезнел. — Кстати, Гермиона, ты мне так и не рассказала про сегодняшнюю встречу…
— Гарри, пока я не передумала тебя выгонять, ложись спать. Наколдуй себе одеяло с подушкой сам, я пошла, меня уже вырубает, если честно, — призналась девушка. Видимо, подействовало успокаивающее зелье.
— Расскажешь завтра?
— Да. Спокойной ночи, Гарри.
— Спокойной ночи, Гермиона.
Провалиться в сон, только коснувшись головой подушки — лучшее, что может произойти с уставшим человеком. А если при этом еще и не видеть кошмары, тогда наступивший день можно уже не считать ужасным. Крупные капли дождя падали на подоконник, играя своеобразную симфонию звуков природы. Гермиона проснулась минуту назад и бездумно смотрела на тусклый свет из окна.
Сегодня было пасмурно и ветрено. Тоненькие веточки деревьев толкались в оконное стекло, пытаясь пробраться в квартиру, чтобы спрятаться от непогоды. Кипенно-белое хлопковое постельное белье мягко обволакивало тело, а пуховое одеяло сохраняло тепло. Так уютно и спокойно при пробуждении на душе у девушки не было давно. За стеной спит друг, и она чувствовала себя в безопасности. Если бы не все условности, она бы не отпускала Гарри вообще. Но это эгоизм, да и, к тому же, кто-то может неправильно понять…
Она была одинокой. Она распугала и растеряла всех любимых и родных людей. После войны Хогвартс восстанавливался еще несколько месяцев. Им разрешили сдать экзамены уже осенью, а также дали отпраздновать выпускной как полагается. Одновременно с этим Золотому Трио были предложены должности в аврорате и Министерстве, так скажем, экстерном. Не надо было тратить годы обучения в Академии Авроров, для них уже были забронированы места. Кингсли сразу получил положительный ответ от Гарри Поттера, а Рон и Гермиона хотели немного подумать.
В конечном итоге Рон решил пойти работать в магазин к Джорджу, который постоянно хандрил, а Гермиона после выпускного и экзаменов долго занималась поиском родителей, восстановлением им памяти, налаживанию отношений с ними, а также обустройством и их переездом в Лондон. В тот самый период начались первые панические атаки. Когда это произошло в первый раз, она была в Норе. Свидетелями случившегося стали Рон, Джинни, Гарри, Молли и Артур.
С того дня паника накрывала с головой Гермиону с завидным постоянством. Сон то пропадал, превращая ночи в кошмар бессонницы, то не отпускал, никак не разрешая девушке встать с постели. Аппетит скакал в той же амплитуде. Потихоньку сужался и круг людей, с кем Гермионе хотелось общаться.
Война, смерть близких, дикий страх. Потом оглушительная победа. Баснословный гонорар за нее от Министерства. Каждодневные интервью для Ежедневного Пророка, Придиры и других магических британских и зарубежных изданий, папарацци, конференции, благотворительные встречи с высокопоставленными людьми, фуршеты, банкеты и желтая пресса загнали девушку в ловушку.
Обида накрывала ее с головой за то, что она злилась сама на себя. Злилась на то, что сломалась. Стала неживой. Отказалась от Рона… А потом в ее жизни снова появился Виктор Крам.
Полтора года назад.
— Гермиона!
Девушка обернулась в сторону голоса и увидела Виктора, быстро шагающего ей навстречу
— Виктор!
Старые знакомые обнялись, взяли по бокалу шампанского и вышли на большой балкон поместья, в котором проходил очередной банкет в честь победы над Волан-де-Мортом. Вечерняя прохлада и запах дождя ударили в нос и немного отрезвили затуманенное алкоголем сознание.
Выяснив, что Виктор сейчас взял тайм-аут в играх и путешествует по миру, а Гермиона еще не устроилась никуда работать, молодые люди обменялись адресами, номерами телефонов и договорились обязательно съездить куда-нибудь вместе. Гриффиндорка ухватилась за эту идею, как за соломинку хватается утопающий. Ей было так плохо, что хотелось уехать, забыться, наполниться новыми эмоциями.
Через пару дней они уже были во Франции, чуть позже в Италии, Греции, Норвегии, Египте, даже в Нью-Йорке… Окунувшись с головой в путешествие, забывшись в эйфории, Гермионе стало казаться, что она влюбляется. Первый раз они переспали, будучи в Париже. Тяжело устоять в таком городе, созданном для того, чтобы соединять сердца людей. Также тяжело было устоять перед Виктором. Все-таки годы
