С начала лета 1944 года силы ГА «Север» быстро сокращались, так как ОКХ (верховное командование сухопутных сил) изымало соединения и части из ее состава для использования их в критических пунктах советско-германского фронта. ГА «Север» имела 30 дивизий, еще три из которых были выведены из ее состава к концу июня. Теоретически в начале июля наличная численность ГА «Север» составляла около 500 000 человек, из них 140 000 человек находились в составе небоевых подразделений – инженерных, железнодорожных, обеспечивающих, штабных. Однако они были привлечены к исполнению охранных обязанностей в тылу. Таким образом, на 1 июля наличный состав дивизий и боевых частей составлял 342 742 человека. Из них 215 644 человека составляла ежедневная численность. Боевая численность войск ГА «Север» была значительно ниже, только 110 248 человек можно было взять в расчет.
Переброска 12-й танковой дивизии в конце июня на участок ГА «Центр» была тяжелой потерей, лишив ГА «Север» ее единственного танкового соединения. В распоряжении группы армий оставались только 30 танков «Тигр» 502-го тяжелого танкового батальона и 206 штурмгешутцев (5, s. 621–622).
Штаб ГА «Север» с нарастающей тревогой обсуждал вопрос, каким образом можно остановить наступление четырех советских фронтов имеющимися в распоряжении силами? На поддержку люфтваффе едва ли было можно рассчитывать. Действительно, к концу июня 1-й воздушный флот, не считая разведывательных самолетов, имел 4 бомбардировщика и 14 истребителей. Кроме этих ничтожных сил, в распоряжении было 85 устаревших ночных бомбардировщиков.
Ситуация усугублялась недостатком горючего. В марте нормы горючего были сокращены до 60 % необходимого количества для моторизованных транспортных перевозок. Более того, в связи с недостатком горючего с 8 июля была сокращена деятельность имеющейся авиации.
Наиболее серьезной проблемой был разгром ГА «Центр», вследствие чего южный фланг ГА «Север» удлинился и потребовал вывода дивизий с главного фронта. Таким образом, группа армий должна была отправлять на юг все больше и больше дивизий. В то же время советские фронты усиливались. По оценке штаба ГА «Север», соотношение сил было 1 к 8 в пользу советских войск (5, s. 622).
Стоит отметить, что накануне начала советского наступления ГА «Север» имела мало информации о противостоящих советских силах. Имевшихся в распоряжении разведывательных самолетов было слишком мало для разведки значительных пространств. Кроме того, даже имевшиеся самолеты-разведчики не имели достаточного количества ГСМ. Соответственно, разведывательные полеты проводились только в хорошую погоду, когда советские войска в целях скрытности не производили перемещений. Несмотря на эти трудности, штаб ГА «Север» смог точно оценить намерения советской стороны. 13 мая было обращено внимание на стык с ГА «Центр». Было предположено, что советское командование собирается изолировать группу армий путем удара на Даугавпилс. 25 мая был предположено, что советское наступление вероятно через Полоцк – Даугавпилс на Ригу. Так на этой ранней стадии разведка уже предсказывала советский удар к Балтийскому побережью с целью окружить ГА «Север» в Прибалтике. Также благодаря тому, что был сбит советский самолет с офицером ВВС, перевозившим ценные документы, был предсказан точный срок советского наступления.
Таким образом, группа армий «Север» смогла точно оценить советские намерения. Однако даже этот точный анализ не имел никакого значения, так как не имелось достаточных средств, чтобы остановить предсказанный советский удар в направлении г. Рига (5, s. 623–624).
Начальник штаба ОКХ и командующие группами армий «Север» и «Центр» настаивали на эвакуации Северной Прибалтики. Им было ясно, что прорыв в районе ГА «Центр» требовал отхода от Чудского и Псковского озер на реку Двину. Командующий ГА «Север» генерал Линдеман утверждал, что отход позволит избежать окружения. Фельдмаршал Модель, командующий ГА «Центр», видел в отходе единственное средство, которое позволит собрать силы для контрудара с целью поддержки его войск. По его мнению, отход ГА «Север» значительно сократит ее фронт и позволит высвободить половину ее соединений и частей (5, s. 624).
Несмотря на все аргументы, которыми командующие бомбардировали его, Гитлер отверг саму идею добровольной эвакуации. Здесь последовал один из самых яростных за всю кампанию конфликтов между Гитлером и его генералами. Как решителен был Гитлер, видно не только из того, что он снял начальника генштаба ОКХ Цейтлера и имел яростные споры с его наследником Гудерианом, но также из последовательного снятия двух командующих ГА «Север». Различия в оценках были особенно очевидны во время конференций в штаб-квартире фюрера 9, 14 и 18 июля. Гитлер привлек следующие аргументы.
Эвакуация Эстонии приведет к выходу Финляндии из союза. Альянс с Финляндией уже очень хрупок с момента отражения с тяжелыми потерями советского наступления в Карелии в начале июня. Более того, Финляндия – единственный источник никеля для рейха. Эстония производит сланцевую нефть, в которой Германия очень нуждается.
Обладание побережьем Эстонии – условие для блокады советского флота. Следуя за отступлением немецких войск, советские силы будут способны преодолеть минные заграждения в Финском заливе и прорваться в Балтийское море.
Потеря Германией неограниченного господства в Балтийском море обострит отношения со Швецией. Это приведет к прекращению ежегодной поставки Швецией 9 млн тонн железной руды, в которой рейх очень нуждается.
Господство на Балтике – также условие для испытаний и боевой подготовки подводных лодок нового типа, так как балтийские порты – очень важные базы для учебного флота. Это были подводные лодки новейших типов XXI и XXIII, представлявшие собой технический прорыв. Гитлер желал использовать их для перехвата инициативы на море и ликвидации коммуникаций между США и Великобританией (5, s. 624–625).
Генералы тоже соглашались на эвакуацию с тяжелым сердцем. Психологический фактор был не менее важным, так как население Прибалтики в большинстве своем опасалось прихода советских властей. Ранее оно уже было покинуто Германией в результате пакта Риббентропа – Молотова в 1939 году. В ходе советизации Прибалтики часть населения подверглась репрессиям. Как результат, некоторое количество населения вступило в подразделения СС после нападения Германии на СССР.
С военной точки зрения, немецкое военное командование понимало, что имеющимися в наличии силами удержание Северной Прибалтики – невыполнимая задача. Поэтому генералитет требовал немедленной эвакуации. В противном случае были бы потеряны не только базы и материалы для промышленности, но и все размещенные в регионе военные силы. Более того, всей ГА «Север» угрожало уничтожение. Дивизии, высвобожденные отходом за реку Двину, должны были поддержать ГА «Центр» ударом с севера во фланг наступающих советских войск. Это главное решение оставалось единственным путем для спасения обеих групп армий. Командующий люфтваффе рейхсмаршал Геринг поддерживал мнение сухопутных генералов и умолял Гитлера об отходе за Двину.
Удивительно, но морские соображения Гитлера встретили скептическое отношение со стороны командования флота. В рапорте капитана Асмана, главы морского отдела оперативного штаба вермахта, аргументы Гитлера были трезво проанализированы и в конце концов опровергнуты. Он счел, что негативные последствия эвакуации Эстонии преувеличены Гитлером. Кроме того, капитан оценил угрозу действий советского флота как незначительную. Также Асман поддержал точку зрения Хойзингера, начальника оперативного отдела Генерального штаба сухопутных сил, что Восточная Пруссия не может быть защищена без войск ГА «Север», и охарактеризовал отход за Двину как меньшее зло. Он добавил, что если ГА «Север» будет окружена, то едва ли ее можно будет снабжать длительное время. Заключение рапорта Асмана было следующим: удержание Данцигской бухты более важно, чем утрата контроля над побережьем Прибалтики.
