то же время, когда мистер Ворчун утащил Лучика с бельевой верёвки. Но это было лишь предположение…
Несмотря на то что Ворчуны обожали ругаться и выдумывать друг для друга обидные прозвища, мистеру Ворчуну совсем не хотелось, чтобы их разлучила какая-то мерзкая инфекция.
Итак, решение было принято: они пойдут на приём к доктору Таббу.
Глава вторая
Муки творчества
Доктор Табб сидел за письменным столом у окна своей виллы «Зелёный лужок», когда заметил на просторном зелёном лугу фургон: кошмарное нагромождение всякой всячины, от древнего сарайчика для садового инвентаря и коляски мотоцикла до фургончика с мороженым и прочей ерунды, которая в своё время попалась под руку мистеру Ворчуну и его отцу, мистеру Ворчуну-старшему. Но на этом странности не заканчивались. Причудливый дом тащил огромный слон, а на нём сидел мальчик в голубом платье и с торчащими в разные стороны волосами.
Раньше доктор Табб по три раза на дню отправлял открытки Дженни Прендергаст, дочке лора из соседнего городка — Оспри. В них доктор Табб записывал стихотворения, посвящённые мисс Прендергаст, которые он сочинял на ходу (вместо того, чтобы довести творение до совершенства на отдельном листе бумаги и лишь затем перенести его на открытку).
На столе в серебряной рамочке стояла фотография его возлюбленной, и доктор Табб частенько на неё поглядывал.
Снимок выглядел странновато: доктор Табб вырезал изображение человека, стоявшего рядом с Дженни, и на его месте красовалась белая дыра с человеческими очертаниями. Причины для такого поступка было две: во-первых, доктора Табба интересовала только Дженни; во-вторых, на снимке с ней был запечатлён не кто иной, как Норрис Бутл. А его мистер Табб не выносил, ведь это первая любовь Дженни Прендергаст, а значит, его соперник! (У-у! Фу! Бр-р!)
Когда фургончик Ворчунов колесил по выложенной кирпичами дорожке, герой-любовник Альфонсо Табб строчил второе за день письмо своему объекту обожания. Правый верхний угол занимали адрес Дженни Прендергаст и почтовый штамп, так что строфы пришлось выводить дрожащей рукой в левом нижнем углу. Пока что послание выглядело так:
На этом его прервал грохот подъезжающего фургона. Альфонсо Табб закрутил колпачок старомодной перьевой ручки с негромким вздохом. Он — колпачок, а не вздох — скатился с письменного стола на плотный ковер. Последовал беззвучный, еле слышный стук. (Да-да, беззвучный, но слышный, потому что я так сказал!) Доктор Табб наклонился за пером и перечитал написанное на открытке. Он понял: у него получился настоящий ШЕДЕВР, и Альфонсо стало особенно обидно, что его прервали.
Вскоре в дверь позвонили. Доктор Табб нехотя поднялся со стула и вышел из покрытой ковром гостиной в выложенный чёрно-белой мраморной плиткой коридор. Он отворил входную дверь и оказался лицом к лицу с мальчиком в голубом платье, девочкой в розовых очках с розовой оправой, розовыми бантиками в волосах и двумя колибри над головой и неказистым человечком, прижимавшим к лицу носовой платок.
— Здравствуйте, вы доктор медицины Альфонсо Табб? — спросил Лучик.
Доктор Табб кивнул.
— Звёздный врач? — уточнила Мими. Он опять кивнул.
— Моего папу белка за нос укусила, — сказал Лучик.
Врачу не пришлось объяснять дважды: он начал осмотр мистера Ворчуна. Почти всё лицо человечка закрывал пропитанный кровью платок, но он и без того выглядел весьма причудливо. Альфонсо обратил внимание на пояс, составленный из двух поясков, на шнурки для ботинок, вовсе не похожие на шнурки, и, разумеется, на отталкивающий запах.
— Прошу, проходите, — вежливо произнёс доктор Табб и отошёл в сторону. — Первая дверь направо. — Нельзя было допустить, чтобы раненый пациент зашёл в гостиную и закапал кровью роскошный ворсистый светлый ковёр.
Лучик, Мими и мистер Ворчун покорно вошли в первую дверь направо и оказались в хорошо оборудованном врачебном кабинете: там была кушетка для осмотра и ширма, за которой пащ гент мог переодеться, множество разнообразных приборов и приспособлений, превосходный письменный стол и деревянный офисный стул, обитый зелёной кожей с бронзовыми заклёпками. В помещении раздавался бодрящий аромат дезинфицирующих средств.
Мистер Ворчун убрал платок с опухшего красного носа и осмотрелся.
— Странно у вас тут пахнет, — сказал он. (Кто бы говорил!)
Зачастую, когда мистер Ворчун расстраивался или сердился, его тянуло что-нибудь или кого-нибудь пнуть. В этот раз под раздачу попала металлическая мусорная корзина для бумаги. Она покатилась по полу с тем же звуком, что откинутый коровой доильник, затем подпрыгнула и остановилась у ног мистера Табба. Он наклонился, подобрал корзину и протянул её мистеру Ворчуну.
— Подержите, — коротко сказал Альфонсо.
— Зачем это? — резко отозвался мистер Ворчун.
— Чтобы кровь не капала на пол, — объяснил врач. — А теперь проверим глубину укуса.
Доктор Табб быстро и ловко осмотрел нос мистера Ворчуна и заключил:
— Потребуются швы. И инъекция из Очень Большого Шприца.
— Что-что? — переспросил мистер Ворчун.
— Инъекция, — повторил врач. — Укол.
— И вы сказали «Очень Большой Шприц»?
— Очень, — подтвердил Альфонсо.
Он попросил Лучика и Мими помочь ему с лечением. Дело в том, что медсестра отдыхала по пятницам, а белка укусила мистера Ворчуна как раз в пятницу, вот ребятам и пришлось стать временными ассистентами врача. Вскоре Доктор Табб понял, что лопоухий, лохматый мальчик в странном платье на самом деле довольно сообразительный, как и его розовая сладкопахнущая подруга с птичками над головой. Все трое помыли руки и приступили к делу.
Мистера Ворчуна умыли, укус продезинфицировали (правда, из-за антисептика его лицо слегка пожелтело, и красные следы от беличьих когтей ярче проступили на коже), нос зашили шестью аккуратными стежками и затянули в тугой, плотный бинт. Попа у бедняги ныла от инъекции из Очень Большого Шприца.
Доктор Табб снял одноразовые латексные перчатки, наступил на педаль мусорного ведра, чтобы оно открылось, и бросил их туда. Лучику с Мими он велел поступить так же.
— Молодец, Лучик, — сказал Альфонсо. — Ты тоже, Мими… Хотя работать в больнице в компании двух колибри я бы не рекомендовал. — Он кивнул на Завитка и Спиральку.
— Спасибо, доктор Табб, — хором ответили Лучик с Мими.
— Так я не буду… — начал Альфонсо.
— Тогда зачем об этом говорить? — оборвал его мистер Ворчун.
— Прошу прощения? — отозвался врач.
— Зачем тратить время и сообщать нам о том, чего вы делать не будете? Представьте себе, если бы все стали трещать о том, чею не будут делать, у нас на это ушла бы целая ВЕЧНОСТЬ!
— Ну…
— К примеру,
