постельного, полотенца и т. д. Все новое, с этикетками и в упаковке. Жалко стало бабушку, которая все это собирала и не пользовалась, берегла кому-то, а достанется все чужому человеку. Надо будет хозяину дома о находке написать, может, что-то заберет.
Вытащила упаковку с розовым махровым халатом – как раз то, что нужно. На этикетке написано по-русски: «Произведено в Китае». Эх, какое качество раньше было, не то, что сейчас. Оторвала бирки, встряхнула, постирать бы, ну да что теперь делать, поморщилась и натянула так. «Мау» услышала я у своих ног. Кот смотрел на меня вопросительно.
– Дружочек, чем же я тебя накормлю? В сумке карамельки и ириски есть, но ты же их не будешь. Сама голодная, надо было у мамы хоть пирожков прихватить. Может, тебе водички налить?
Кот недовольно фыркнул и ушел из комнаты. На кухне закипел чайник. Животинка-то права, надо бы что-нибудь перекусить. В пустом холодильнике стояла закатанная банка с каким-то вареньем. Пошарилась в шкафчике: полпачки макарон, стакан манки, мука в мешочке, гречка в пол-литровой банке, одна треть бутылки постного масла, немного риса и пшенки. В корзинке лежал сморщенный картофель, пара морковок и две луковки. Небогатый урожай, но лучше, чем ничего.
– Давай-ка мы с тобой, дружочек, макароны с луком и морковкой сделаем?
– Мау, – ответил мне котяра и потрогал лапкой мою ногу.
Повернулась к нему – рядом со мной лежала мышь. На, дескать, угощайся, ничего для тебя не жалко, ешь, если сама поймать ничего не можешь.
– Спасибо, мой хороший, не могу я от тебя такие угощения принимать, сам кушай свою мышку, – погладила его по головке.
Кот повел ушами и утащил свою добычу в коридор. Нашла сковородку, поставила ее на огонь, налила масла. Бросила туда нарезанный лук и морковку, слегка потушила и насыпала горсть макарон. Залила водой и прикрыла крышкой. Можно теперь и почаевничать, горячий чай просто необходим при переохлаждении. В верхнем шкафу нашла початую пачку с цейлонским чаем и пакетики с травками. Все перенюхала: смородиновый лист, мята перечная и мелисса, дикая мята и вишневый лист, душица и лимонник, плоды шиповника, жасмин, иван-чай. Любила бабушка чай с травками пить. Заваривать в заварнике не стала, бросила так в чашку щепотку черного и по несколько листиков разных травок и прикрыла блюдцем.
Пока готовится и заваривается, надо проверить, где же тут находятся «все удобства в доме». В конце коридора обнаружила заветную дверь. Помещение большое, новый пристрой. Туалет отгорожен, душевая кабина, раковина, стиральная машинка и добротный газовый котел. Все условия для проживания. Красота, одним словом.
По дороге на кухню заглянула в другие комнаты. Соседняя с санузлом привела меня в некое замешательство. Четыре двухъярусные кровати, старенький шифоньер, стол у окна и кресло-кровать около входа. Странно как-то, может, к бабульке столько родственников приезжало, что и разместить места не было. Рядом с залом маленький кабинет с книжными шкафами, диванчиком и столом. Напротив спальня бывшей хозяйки: ковер на стене, кровать-односпалка, шифоньеры, комод и швейная машинка.
Пока осматривала новые владения, приготовился мой незамысловатый ужин. Часть макарон насыпала коту в блюдце, тот для приличия съел пару штук и сел на соседнюю табуретку умываться. Ну да ладно, ночью может, стрескает. Написала продавцу про текстильные сокровища. Отписался, что не надо ему ничего из этого дома, если фотографии найду, то он их заберет. Ну, хозяин – барин, не надо так не надо.
Затопила печку, оказалось, что дверца из огнепрочного стекла и можно на пламя смотреть сквозь него. Выключила свет, прилегла на диван, натянула на себя лежащий тут плед и, видно, задремала. Только вижу, в дверях женщина стоит:
– Ну что, родная, вернулась? Ты не бойся меня, я хозяйкой в этом доме была пятьдесят лет, а теперь этот дом твой. Там книги, тетради, записи мои, пользуйся, много всякого для помощи людям, сама потом найдешь, разберешься. Делай все по совести, как тебе сердце подсказывает, и если что, меня спрашивай, я найду, как тебе подсказку оставить. Прошенька тебе помощником хорошим будет, ты его не обижай. Ну и охрану для дома я тебе оставила.
Погладила она меня по руке и ушла в коридор. Вскочила я с дивана, а рядом нет никого, только Прошенька похрапывает в ногах. Вот так сон приснился на новом месте. Мысли в голову полезли про мужа, про дочь, про переезд. Отогнала все прочь, думать буду завтра, а пока спать, вон там какое снотворное посапывает сладко.
Утром проснулась от того, что кто-то меня за нос трогает. Глаза открыла – «мау», и убежал в коридор, начал там в дверь скрестись, выпусти меня, дескать, погулять. Открыла ему и не выдержала, сама вышла. Воздух такой после дождя чистый, пахнет весной, за ночь снег хорошо просел. Смотрю, а по дорожке какой-то здоровенный гражданин к калитке идет и в руках лопату тащит, наверно, мою.
– А ну, стоять, лопату положь, – скомандовала я.
– Это моя лопата, я Семеновне давал, – пробасил гражданин не гражданской наружности.
– Врешь, – крикнула я ему и кинулась в дом обувьнапяливать, сунула ноги в чьи-то галоши и рванула за вором вслед.
А он уже за калиткой скрылся. Выскакиваю на улицу, а товарищ около заброшенного дома ничком лежит, и его огромная собака за ворот куртки треплет.
– А-а-а, убери своего волкодава, – заорал товарищ.
Посмотрела я внимательно на пса, да не собака это, а волк, и ноги у меня как-то ватными стали. Тот голову поднял и смотрит на меня желтыми глазами, развернулся и потрусил в наши бескрайние степи. Подошла к гражданину, наклонилась, а от него перегаром разит на всю деревню. Подняла лопату и собралась уже домой идти. Разворачиваюсь, а тут «Нива» подъезжает, выскакивает из нее товарищ полиционер в форме да теплом тулупе.
– Васька, чего это ты тут уже с утра пораньше буянишь? Разлегся посреди улицы.
– Я к Семеновне за своей лопатой зашел, а тут эта на меня псину свою натравила. Что же это, люди добрые, делается, посреди бела дня на человеков собак спущают. Я жаловаться буду, напишу, куда следует.
– Васька, да у тебя отродясь лопаты не было. Возьмись за ум, мать пожалей. – Я участковый местный, Александр Павлович Сидоров. А вы Семеновны родственница или новая хозяйка? – обратился полицейский ко мне.
– Хозяйка новая, Агнета, – представилась я, – пойду я, а то холодно.
– Вы калитку и дом запирайте, а то у нас тут ходят всякие, – покосился Александр на местного забулдыгу.
– У-у-у ведьма, зажала лопату, – насупившись, сказал мне Васька, пытаясь встать с земли. – Я из-за тебя весь в грязи извалялся, и встать никак не могу.
– Пить будешь, вообще забудешь, как ходить, – ответила я ему и отправилась в дом, помахав напоследок участковому рукой.
Ну вот и познакомилась с местной достопримечательностью, хорошо хоть участковый у меня документов не стал спрашивать. Хотя видок у меня был вполне домашний: розовый махровый халат, полосатые гольфы да резиновые галоши и лопата в руках, хорошо хоть не метла.
Завтрак надо себе организовать, продавец говорил, что с домом мне еще и куры достаются, надо поискать, где тот самый курятник. Заперла калитку, лопату поставила около дома и пошла по еле видной тропке за сараюшки. Курятник я обнаружила по звуку. Открыла дверь, и закрыла. Сколько там не убирались, неизвестно. Снова открыла, набрала в легкие воздуху и зашла, практически не дыша. Сейчас бы маску на нос медицинскую. По курятнику деловито расхаживали пять разномастных курочек, дохлой птицы я не обнаружила. Для них была установлена автоматическая кормушка и поилка, так что от голода и жажды они не страдали, а вот с чистотой была беда. Переоденусь и почищу, а пока меня интересовали только яйца. Нашла около десятка, думаю, там больше было, но глаза щипало от ароматов. Взяла столько, сколько в руках уместилось, и отправилась готовить.
В воскресенье автобус уезжал из деревни в десять утра и в шесть вечера. Пока только девять, надо решить, утром ехать в город или вечером.
Сюрприз в шкафу
Остатки вчерашних макарон залила яйцами, завтрак вредный, зато вкусный. Решила все же воспользоваться заварочным
