любовь-морковь, телефон отключен, чтобы всякие не мешали. Что делать, ума не приложу.
Не было бы счастья, да несчастье помогло
Снова ткнулась в калитку в надежде, что, может, пока я бродила, появились хозяева. Но нет, снова дома нет никто. Ночевать на улице в такую погоду тот еще квест, да и не факт, что утром придет маршрутный автобус, ну может, частники появятся. Но где наша не пропадала, прорвемся.
Вспомнился мне тогда один случай из моей жизни, как меня первый супруг посреди ночи на улицу, на мороз в одних тапочках и ночной рубашке выставил. Дверь закрыл и сам спать лег спокойно. Надоела я ему, видите ли, в два часа ночи. Настучал мне по лицу предварительно. И вот стою я тогда вся такая красивая, реву, и снегом слезы вытираю, чтобы на морде лица синяков не осталось. До соседей не достучалась, да и стыдно мне тогда было: хороших жен на улицу не выгоняют, значит, сама виновата. Ни денег, ни мобильного телефона, ничего. Ночевала я тогда у соседей в холодной бане, благо у них там старые куртки висели. Завернулась и сидела на лавке, пока совсем замерзать не начала. Три часа, оказывается, можно на адреналине в холоде просидеть, и все жарко будет. Потом снова к дому пошла, стучала во все окна, звонила. Не открыл. Дверь дергала и ломилась, до тех пор, пока щеколда не разболталась и не отошла. Тогда-то я домой и попала.
Ну а здесь, думаю, выход-то найдется. Отошла от домика оглядеться, справа дом заброшенный, уже почти в землю ушел, и крыша обвалилась, и стены покосились, лезть в такой – только калечиться. Слева дом тоже пустой, окна заколоченные, но крыша вроде еще на месте, но кто его знает, что там с полами, провалишься и ноги переломаешь. Напротив дом стоит, темно в окнах, но вроде жилой, забор глухой, высокий. Может, в дальней комнате кто есть, а мне с улицы и не видно. Стучусь в калитку, звоню, в звонок, кричу, прошу мне открыть, но все как в той песне «Крикну, а в ответ – тишина». Грустно мне стало, тоскливо, слезы на глаза навернулись, замерзла, как последняя собака, зуб на зуб не попадает. Привалилась я к чужой калитке, локоток на ручку поставила и стою реву себе. Вот сейчас проревусь и полезу в чужом заборе брешь искать, придется по чужим владениям пройтись на свой страх и риск.
Но тут калитка под моим натиском-то и поддалась, видно, ручка там интересной конструкции. Ввалилась я в чужой двор. Эх, думаю, сейчас как выскочит, как выпрыгнет на меня псина зубастая и покусает еще для полного счастья. Сама иду, по сторонам озираюсь и боюсь. Дошла до ступенек, поднялась, и к двери, а там такой хороший амбарный замок висит. Плюхнулась я на лавку рядом с домом, хорошо хоть навес сверху, не течет на голову, и сижу дальше думаю, куда пойти, куда податься. Темно уже, сумерки, видно плохо. С правой стороны вроде банька с летней кухней, да сараюшки, надо, наверное, туда двигаться. Тут на перила прыгает огромный рыжий кот, я таких только на картинке в интернете видела, что-то типа мейн-куна. Встает этот красавец на задние лапки и сбивает откуда-то сверху связку ключей. Падают они аккурат мне под ноги. И хрипло так мне говорит: «Мау», дескать, чего сидишь, бери ключи, идем домой.
Ключи подобрала, а в голове вертится, какая там статья-то за проникновение в чужое жилище и сколько там за это все сроку дают. Эх, была не была, может, штрафом отделаюсь, а может, так обойдусь, если хозяева дома люди понятливые. Не люблю я эти навесные замки, вечно их открывать сложно, то ключ застревает, то потянуть надо определенным образом, но этот открылся на удивление легко. Однако оказалось, что там еще на пару внутренних замков заперто, и эти я открыла быстро. Ввалилась в дом, на всякий случай поздоровалась, вдруг кого заперли. Тихо, только в какой-то комнате часы настенные тикают. Тепло, значит, живет кто-то, отапливает. Как же мне стыдно да неудобно и страшно.
Свет включила, будь что будет. Я вся насквозь промокла: и куртка, и джинсы, и обувь, все мокрое, как говорится, до трусов. Стащила с себя куртку, положила на пол, потом поищу куда повесить, так, чтобы ничего не намочить, ботинки грязные сняла, в уголок поставила. Заглянула в ближайшее помещение слева. Там оказалась кухня. Свет включила, огляделась. Просторная кухня, все, как у всех: стол, диванчик в углу, шкафчики кухонные, плита, раковина и отключенный холодильник с открытыми дверцами. На столе лежат какие-то бумажки, краем глаза глянула – объявления о продаже дома. Наверно, и этот дом продается. Сполоснула чайник, налила воды из-под крана и поставила на плиту греться.
Стащила с себя мокрые джинсы и колготки. Представила: вот заходят хозяева к себе домой, а тут у них на кухне баба сидит без штанов, и так мне смешно стало, вот о чем люди-то подумают. Набрала номер, что был написан в объявлении, абонент есть и в Вайбере, и в Ватсапе, и сейчас в сети. Пишу: «Добрый день, вы дом в Октябрьском продаете по улице Грибоедова?». Пока жду ответа, ищу в сумке гольфы. Порадовалась, что привычка у меня есть такая – носки всегда в запасе держать. Телефон пиликнул: «Добрый вечер, да, еще продаю. А вы откуда узнали, продавщица сказала в магазине?». Ну да, ну да, та самая добрая женщина. Пока общались с продавцом, я нашла полотенце, чтобы голову мокрую после дождя вытереть. Потом все возмещу.
Как мне продавец объяснил, дом после бабушки, квадратов восемьдесят, а то может, и более, точно он не помнит. Газ, вода, септик, все удобства, огородные и садовые владения соток двадцать, баня, летняя кухня, сараюшки всякие, ну и куры в придачу. За все хозяйство просит триста пятьдесят тысяч рублей. Странно как-то, за такой же дом в соседнем селе в два раза больше цена. Объяснил он это тем, что, дескать, деньги срочно нужны, да и разбирать все барахло и выбрасывать ему некогда. Потом добавил, что он сейчас на вахте, и если я подожду, то по такой стоимости он мне все и продаст. Спрашиваю, как же мне дом посмотреть. Призадумался хлопец минут на пять, потом объяснил, как калитку открыть, где ключи висят. Предложил этот месяц пожить за квартплату, вроде как и ему за домом присмотр, ну, и я не передумаю – сплошная выгода.
С чистой душой и спокойной совестью пошла я свои новые владения осматривать, хоть и не купила еще, а душа уже радуется. Обошлось ведь, не простыть бы еще после таких прогулок. А тут и сообщение приходит от продавцов того маленького домика: «Вы еще не передумали?». Ребята, вы серьезно думаете, что после такого я буду у вас что-то брать. Затрезвонил телефон, набрала я в легкие побольше воздуха, да и занесла их в черный список, нехай дальше продают свой дом эти добрые и ответственные люди.
Ночевка в своем-чужом доме
Верх рубашки тоже промок, если долго в такой одежде ходить, то и простыть можно. Ну что же, посмотрим, что там есть в чужих шкафах. С одной стороны, носить чьи-то вещи не очень, а с другой – не до жиру, быть бы живу. Напротив кухни оказался зал, метров двадцать, не меньше. Комнату украшала печь в виде колонны с изразцами, красота неимоверная. Потрогала плитку, глазурь выпирала под пальцами. Рядом лежала аккуратно сложенная поленница из нескольких чурбачков. Переоденусь, затоплю обязательно.
На стене висел яркий красный ковер, привет из восьмидесятых годов. Рядом стоял новый угловой диван. Между двух окон – круглый стол с вишневой бархатной скатертью. Вокруг него хоровод из венских стульев. Всю левую стену от пола до потолка занимал самодельный деревянный шкаф, разделенный на секции: шифоньер, сервант и книжный шкаф. Раньше такое называли мебельной стенкой. В углу примостилась тумбочка с телевизором «Шарп». Открыла дверцы шифоньера, все полки были забиты бельем: простыни, комплекты
