Все это Дьяра пересказывала ровным спокойным голосом, словно сообщала о последних сплетнях при дворе. Мне порой даже чудились нотки нездорового возбуждения в ее голосе. Что сотворили с обычной девочкой матерые маги? Каким образом так исковеркали ее понимания о добре и зле, превратили в монстра? И ведь ни капли раскаяния в глазах.
Хотелось встряхнуть ее хорошенько, дать по лицу, чтобы очнулась, начала понимать, что натворила, оттаяла от своего ледяного спокойствия. Вместо этого я только холодно посмотрела ей в глаза и задала следующий вопрос:
– Когда ты стала любовницей Рантиранэля?
По ее лицу пробежала мечтательная улыбка и сразу же пропала:
– Ран появился в моей жизни после того, как из нее внезапно пропал Картен. Мы все сочли его предателем, пока не узнали о постигшей его участи. От него я и узнала об истинной цели вампира, который прикрывался только личными мотивами. Лично мне вы, чешуйчатые ящерицы, просто неприятны. Мне, на три четверти человеку и лишь на одну четверть эльфийке, пришлось развивать и собственный резерв и свои магические способности, корпеть днями и ночами над трактатами, вы же все получаете при рождении. Вам не надо беспокоиться о резерве, который в разы превышает даже средний эльфийский, об источниках силы, и вы не нуждаетесь в артефактах.
Она действительно ненавидела драконов и завидовала им. Меня захлестнули волны ее яростных эмоций. Жуть какая! А что действительно о нас думают простые люди, эльфы, оборотни? Людям сложнее всего, их жизненный цикл короче любого нелюдя, хотя и намного длиннее, чем у землян, потому как магия здесь в крови каждого, просто у многих внутренний источник силы настолько слаб, что его не хватает даже на простенькое заклинание защиты. У эльфов тоже отнюдь не каждый имеет силы вырастить дерево и построить здание. Многие могут только цветочек прорастить и помочь ему не зачахнуть. Что у оборотней, я пока не в курсе, но тоже стоит вникнуть, разобраться.
– И все твои друзья думают также? – медленно произнесла, глядя ей в глаза.
– Да, Ваше высочество, это основная причина, по которой мы желаем истребить вас всех до последней особи.
Я позволила злую усмешку в ответ:
– А ты знаешь, что твой любимый Рантиранэль полудроу-полудракон? И его сын будет иметь достаточно крови, чтобы оборачиваться.
Я видела, как мои слова тяжелой глыбой падают на дно ее души. Ей больно? Плевать, ее любовник нанес мне такую незаживающую и кровоточащую рану, которая вообще никогда не затянется, и жить мне с этим веками. Так что она переживет несколько месяцев боли.
– Я все поняла, и даже знаю, кто вложит последний недостающий фрагмент в мозаику, – поднялась я со своего места. – Ты проживешь до рождения сына, которого я впоследствие возьму под свою опеку. Тебя же казнят. Причинить вред себе или ребенку раньше ты не сможешь, об этом позаботятся в храме ненавидимых тобою драконов. На помилование не рассчитывай. Ты заслужила самую лютую смерть, но твоя будет особенной – ты сгоришь в драконьем пламени.
В моем голосе не было ни эмоции, внутри меня был лишь сковавший душу холод. Мне не было жаль ее, и не носила бы эта тварь ребенка под сердцем, я ее сейчас бы и спалила, но на дитя моя рука не поднимется. Пусть у него и гнилая кровь, будет расти и воспитываться с наследником, вырастет хорошим нелюдем.
Мужчины смотрели на меня, и у каждого в глазах я видела смесь жалости и изумления. А чего они хотели от раненной в самое сердце драконессы? Мой альтруизм сгорел на погребальном костре моего мужа.
А вот в глазах Дьяры отразилась вся ее ненависть ко мне как к дракону и женщине. Но страха за свою жизнь не было. Чокнутые они, эти темные маги, повернутые на каких-то своих идеях. Хотя, если мои подозрения по поводу личностей кукловодов окажутся верными, то ничего удивительного в этом нет. Как там говорилось на Земле о продаже души дьяволу? Вот что-то похожее, скорее всего, и имело место в нашей ситуации.
– Мне пора, через полчаса начнется занятие у моих третьекурсников, – сообщила мужчинам, и ушла порталом в Академию.
Вышла в приемной, и госпожа Лорка поспешила выскочить из-за стола мне на встречу:
– Леди Эреагон?
– Чашку чая, желательно успокоительного, и булочку, – кинула ей, прячась в своем кабинете.
Выдохнув, упала в кресло. Дьяра не поведала ничего особенного, только утвердила меня в моих подозрениях. То, что выдала своих сообщников, замечательно, но с ними разберутся Артаг и Дан, меня же больше волнует та темная тварь, что скрывается где-то на просторах континента. При упоминании о нем, руки сами сжались в кулаки. Не знаю точно, как, но сдыхать он будет долго. В дверь постучали, и с моего разрешения вошла Синтия с подносом в руках.
– Леди Эреагон, в приемной ожидает адепт Лавартек, – и вопросительно на меня взглянула.
– Пусти его, – дала разрешение, рассеяно осматривая кабинет и ни на чем не задерживая взгляд.
– Да, леди, – и с легким полупоклоном секретарша вышла, а вместо нее появился Даррен.
– Доброе утро, леди, – и он застыл в дверях.
– Ну, допустим, не совсем и доброе, но ты можешь этим не заморачиваться. Давай сюда амулет, заряжу.
Даррен подошел вплотную к столу и протянул мне артефакт. Одного прикосновения хватило, чтобы влить в него два перехода и вернуть собеседнику.
– Как поживаете? – с тенью улыбки на лице поинтересовалась у парня.
– Спасибо, леди Тиринаэль, все замечательно. Реа уже успокоилась и понемногу привыкает ко мне, правда, порой еще вздрагивает, когда я ее окликаю. О Вашем наказании нашей троицы знает вся академия, потому мы имеем полное право не трогать «бедную девушку», – и он мягко усмехнулся, видимо, вспомнив супругу.
– Я рада, Даррен, можешь идти. И береги ее, не обижай, – напутствовала его и честно попыталась растянуть губы в улыбке.
– Ага, я же не грежу собственной гибелью с таким защитником, как у моей женушки, – с теплой улыбкой ответил парень.
– Это радует. Иди.
Когда за Дарреном закрылась дверь, я некоторое время сидела в прострации, пытаясь собраться с мыслями, что очень плохо получалось. Тяжко вздохнув, я направилась к одному из шкафов, откуда вынула папку с последней лекцией для третьекурсников. Завтра начинаются экзамены. С папкой вернулась к столу, изучая материалы, после чего съела принесенную секретарем булочку и запила чаем с приятным ароматом трав. Пару минут посидела с закрытыми глазами, собираясь с мыслями, и пошла на лекцию.
По окончании лекции, когда я уже отпустила студентов и ожидала, когда все покинут аудиторию, с тем, чтобы я ее закрыла, ко мне подошел юный Маленн.
– Вы что-то хотели, адепт Маленн? – мне было жуть как интересно, чего он от меня хочет.
– Ваше высочество, мне кажется, или Вы относитесь ко мне предвзято?
Я внимательно посмотрела на молодого оборотня. Скрыть неприязнь к нему у меня получилось плохо, что тут же отразилось в его раздраженном взгляде.
