среднестатистического человека: пыталась пережить расставание, работала, любила принимать горячий душ, ненавидела грязную обувь и необязательных людей.
Если бы на нее напали, то … тело рано или поздно бы нашли грибники или жители дачного поселка. Там есть несколько домов, в которых живут круглый год.
Не было найдено ни телефона, ни мелочей, вроде цепочки или сережки, указывающих на след.
Рассматриваю скучный пейзаж за окном. Веду пальцем по стеклу, размышляя.
Начать нужно с галереи, где выставлялась Настя до расставания с Марком Николаевичем. После расторжения помолвки ее сотрудничество с владелицей галереи, матерью Марка Николаевича, стало чистой формальностью. Договор с ней продлевать не собирались, хотя вслух это, конечно, не озвучивалось.
Галерея Федорцовой — пафосное место, притягивающее городскую богему и элиту, которая хочет приобщиться к прекрасному за деньги.
Открываю интернет — и сразу срываю куш.
Завтра состоится презентация выставки модной художницы из Санкт-Петербурга, а значит, мне не нужно придумывать повод для встречи со старой гарпией. Достаточно достать приглашение, и в этом мне поможет Анюта.
Беру телефон с облупившегося подоконника и набираю ее номер. Гудки.
— Привеееет, — нараспев отвечает Аня, — какие люди. Как дела? Что надо?
— Почему сразу надо? — разыгрываю удивление.
— Просто так от тебя фиг дождешься звонка. Нет бы позвонить, позвать любимую Анютку на шопинг.
— Обязательно, но потом. А сейчас мне нужно приглашение на завтрашнюю презентацию.
— Заюш, где я тебе его возьму? Все приглашения разошлись месяц назад. Знаешь, как маман в оформление вложилась? Ожидает денежный поток. А тебе вообще зачем?
У нее что-то шумит на заднем фоне.
— Мне нужно поговорить с Лидией Владимировной по поводу Свечки. Нютик, очень надо.
— Опять ты за старое? — Из ее голоса пропадает легкость. — Инга, я тебя еле вытащила тогда. Ты была на грани.
— Пожалуйста.
Слышу, как она приглушенно переговаривается с кем-то.
— Хорошо, тебе Берт свой отдаст. Ты же знаешь, он эти сборища терпеть не может. Только не вздумай сказать маме, что это я тебе приглашение подогнала. Она меня прибьет. И не забудь прилично одеться, никаких толстовок или дешевых платьев в пайетках.
— Спасибо тебе! Роберт — лучший.
— Пока-пока. — Аня чмокает в трубку и сбрасывает вызов.
Лидия Владимировна Федорцова презирает «простолюдинов», и Насте было очень тяжело влиться в этот мир — мир больших денег и лицемерных улыбок. Федорцов был завидным женихом. На него претендовали модели, дочери местных шишек, хищные бизнесвумен, — но он выбрал мою сестру.
Непросто пришлось в свое время и Роберту.
В двадцать он пришел работать к Федорцову-старшему в компанию по сносу и демонтажу зданий. Помимо компании, огромная часть недвижимости в городе принадлежит Николаю Павловичу.
Мозгами Бог Роберта не обделил, поэтому он быстро взобрался по карьерной лестнице, а спустя несколько лет начал встречаться с Аней.
Иду заваривать чай. За стенкой пьяный дебош. Соседи не поделили бутылку водки.
Настя сняла эту квартиру сразу после того вечера, когда Федорцов ее выставил. Мне кажется, ей было плевать, где жить. Я оставляла ее с тяжелым сердцем. Мне нужно было вернуться домой, закончить последнюю четверть и сдать экзамены, чтобы не было проблем с поступлением.
Я могла бы уже давно снять себе квартиру получше, но боюсь потерять Настю. Вдруг она однажды вернется? Позвонит в дверь, — а здесь живут другие люди.
Телефон вибрирует.
«Пришлешь мне свою фотку? Что хочешь» — сообщение от Никиты или Паши, не помню имени. Он у меня записан просто: «Милаш кафе».
Мы виделись пару раз и сейчас находимся на стадии флирта. Я надеюсь, еще на пару приятных, ни к чему не обязывающих встреч.
Немного подумав, я закатываю штанину домашних брюк в гармошку и навожу камеру на икру. Напрягаю ногу, чтобы получить более выраженный рельеф и делаю снимок.
Приближаю фото и рассматриваю бежевый педикюр. Накидываю фильтр на белую кожу и отправляю фотографию.
Отправлено Федорцову. Как? Вот черт!
— Может, потому, что в твоих контактах всего два человека на букву «М» — Марк Николаевич и Милаш кафе? — бурчу себе под нос, тыкая по экрану.
Как будто что-то можно изменить. Сообщение тут же маркируется двумя синими галочками. Сердце начинает стучать быстрее, словно убегая от неловкой ситуации. Не знаю, почему я не удалила его номер. Или, хотя бы не переименовала его контакт в «Сноб» или «Абьюзер».
Ответа не следует.
Я набираю самое тупое сообщение из всех возможных вариантов: «Извините, это не вам».
И снова не получаю ответа. Хоть бы «ок» написал или «ничего, бывает».
Ладно, переживет. Ничего постыдного я не совершила.
4
— Выходи, Заюш. Я внизу. — Голос Ани звучит весело, что-то вроде: «Не ожидала, а я приехала».
— Ты умеешь удивлять. Пять минут.
Аккуратно сбрызгиваю волосы лаком. Кудри — это проклятие. Храни Господь человека, придумавшего кудрявый метод. Благодаря ему я больше не похожа на пьяный одуванчик. А вот в школе именно так и выглядела.
Это было хорошее время. Несмотря на то, что у меня было всего две синтетические кофточки «и в пир, и в мир», и ужасная, металлическая скобка на зубах, я чувствовала себя счастливой.
Я не решилась надеть что-то из Настиного гардероба. Не могу ничего выбросить и носить тоже не могу. Поэтому на выручку пришел черный, брючный костюм, единственная дорогая вещь в моем гардеробе. В нем я ходила на собеседование. Правда провалилась в первом же туре, и костюм морально помог мне достойно принять поражение.
Пришли первые холода — в пиджаке я замерзну, а подходящей верхней одежды у меня нет. В дутой куртке меня и с Аней на порог не пустят.
Отодвигаю дверь шкафа-купе и решаю в пользу косухи. Надеваю чокер, делаю пару нажатий на помпу туалетной воды, и можно выдвигаться.
Выхожу на лестничную клетку. У двери соседней квартиры снова топчется Антошка.
Замыкаю дверь и подавляю готовую вырваться наружу злость.
— Привет, ты почему босой? — Поправляю ремешок сумочки и присаживаюсь рядом с ним на корточки.
— Привет, Инга. — Он пытается улыбнуться, но вместо этого, кривит губы и часто моргает.
В подъезде гуляет сквозняк. Сколько он здесь прыгает? У меня сжимается сердце.
— Ты почему мне не позвонил?
Он прячет глаза и машет рукой в сторону двери своей квартиры:
— Да дверь ветром захлопнуло, а мамка со смены спит и не слышит. — Опять выгораживает ее.
Ага, конечно, со смены она. Вот на хрена рожать, если ребенок вынужден вести жизнь дворового щенка.
Подхожу поближе к двери и прислушиваюсь. Остается только гадать, ушел ее собутыльник или нет. Дергаю ручку — заперто. Телефон настойчиво
