– А муж миссис Слейтер?
Хэл пожал плечами.
– Я его мало видел.
– Ну а кто-то, с кем она была связана, не считая мужа и этого цыгана?
– Ну, она иногда получала письма, и все они приходили из Лондона.
Себастьян кивнул. Именно так он и думал: миссис Слейтер получала от кого-то приказы. Теперь он надеялся, что цыган станет еще одним звеном в цепи доказательств, которая в конечном счете приведет к настоящему тайному руководителю похищения дочерей Афродиты. Впрочем, куртизанка уже знала это имя хотя не могла его назвать.
– Вот мы и добрались! – послышатся рядом голос Хэла.
Они поднялись на холм, и через мгновение Себастьян уже восхищался видом лежавшей внизу зеленой долины. Потом он проследил за жестом Хэла, указывавшего на всадника вдали, на вершине другого холма, и вдруг подумал, что вокруг совершенно нет птиц, но мысль эта быстро улетучилась. Гораздо больше его волновала предстоящая встреча, и даже сердце у него забилось сильнее.
Они начали спускаться, как вдруг Хэл, выругавшись, спешился.
– Проклятие, лошадь захромала, – буркнул он, когда Себастьян вернулся и поинтересовался, в чем дело. – Наверное, камень в подкову попал. – Он стал осматривать копыта лошади. – Не беспокойтесь обо мне, сэр, езжайте. Тот человек ждет.
Себастьян пытливо взглянул ему в глаза, пытаясь угадать потаенные мысли кузнеца, но угадывать было нечего. Либо Хэл – искусный лгун, либо он говорит правду. Как бы там ни было, Себастьян все равно зашел слишком далеко, чтобы возвращаться.
– Пожалуй, я так и сделаю, – согласился он, – но если ты сказал неправду, я вернусь за тобой.
Хэл отвернулся, но голос его остался твердым:
– Сэр, я верен своим убеждениям. От человека нельзя требовать большего.
Себастьян кивнул:
– Довольно-таки откровенно.
Предоставив кузнецу заниматься ногами лошади, он направился дальше, продолжая наблюдать за темным силуэтом всадника на холме. Если это ловушка, ему следовало подготовиться заранее.
Себастьян так увлекся всадником, что не понял, откуда грозит опасность. И тут оказалось, что она исходит снизу.
Земля задрожала самым опасным образом, и Себастьян натянул поводья, пытаясь развернуть лошадь, но почва продолжала втягивать копыта, словно зыбучий песок. Именно тогда он вспомнил чьи-то слова, сказанные в трактире о трясине, которая могла поглотить путешественника, да так, что его никто больше не увидит.
«Я должен отсюда выбраться», – успел подумать Себастьян, но тут лошадь запаниковала, встала на дыбы и, сбросив его, ускакала прочь.
На этот раз Себастьян все понял: лошадь спаслась, но для него было слишком поздно, и он продолжал погружаться.
Пытаясь выкарабкаться, Себастьян позвал Хэла на помощь, и вдруг увидел, что тот уже бежит к нему.
– Вытащи меня отсюда!
Однако Хэл остановился у самого края болота; выражение его глаз было совершенно определенным.
– Не могу, сэр.
Итак, это действительно ловушка. Но у него еще есть шанс.
– Хочешь денег, да? – зло воскликнул он. – Если я пропаду, тебе лучше не будет.
– Есть вещи поважнее денег, – ответил Хэл и, присев на корточки, стал наблюдать за тем, как Себастьян погружается до талии. – Не дергайтесь так сильно, мистер Торн. От этого вы быстрее утонете. Не шевелитесь, тогда проживете дольше.
– Хочешь сказать, я не утону, если не буду шевелиться?
– Нет, все равно утонете, но не сразу.
Себастьян с горечью рассмеялся.
– Мне так жаль, сэр, – вдруг добавил Хэл.
Себастьян попытался уловить иронию, но в его словах ее не было. Хэл говорил правду, он и в самом деле раскаивался.
– Но ты же не собираешься меня спасать, так?
– Я не могу. Я ведь говорил, что должен быть верен принципам. Самое главное – моя семья. Вы представляете для них угрозу, сэр. – Он кивнул в сторону холма, на котором уже никого не было. – Нам не оставалось иного выбора, кроме как остановить вас. Полагаю, вы поступили бы так же.
– Прекрати свою доморощенную философию и вытащи меня. Сколько бы тебе ни обещали, я удвою сумму.
– Дело не в деньгах, – искренне ответил Хэл. – Если бы дело было в них, я бы вас вытащил. Поверьте, тут нет ничего личного. Я должен сделать так, как мне говорят, иначе моя жизнь окажется в опасности. Эти люди… они народ серьезный, даже опасный. – Он резко выпрямился и шагнул назад. – До свидания, мистер Торн. Не хочу смотреть, как вы умираете. Надеюсь, это случится не скоро.
Дрожа от ярости, Себастьян наблюдал, как Хэл возвращается к лошади и уезжает, оставляя его умирать. Ему не хотелось верить, что все это правда, но холодная грязь и кислый запах гниющих растений были достаточно реальными. Он старался не шевелиться, но все равно погружался, медленно, но верно. В мысли о смерти, надвигавшейся на него таким неотвратимым образом, было что-то ужасное. Это было гораздо ужаснее быстрой смерти, о которой он мечтал – в темном переулке от удара ножом в спину.
Безнадежно вздохнув, Себастьян повернул голову и увидел поблизости нечто неясное, торчавшее из трясины. Это была сухая ветка, напоминавшая копье… или протянутую руку.
Он потянулся и дотронулся до дерева дрожащими пальцами, потом крепче схватился за него. Ветка была достаточно мощной, чтобы можно было подтянуться, и Себастьян потянул сильнее, ожидая услышать треск, но его не последовало. Теперь он мог по крайней мере держать над поверхностью голову и грудь.
Дышать становилось все труднее. Себастьян был уверен, что за холмом никакого цыганского табора не располагается – Хэл не оставил бы его там, где могла подоспеть помощь. И все же он стал кричать, громко, как только мог, пока не охрип. Но никто к нему так и не пришел.
Хотя Себастьян Торн и привык довольствоваться собственной компанией, сейчас был иной случай. Он не хотел умирать в одиночестве. В голове его скопилось множество вопросов. Неужели его и, правда, ждет такой унизительный конец? Ну уж нет! Себастьян был не из тех, кто легко сдается, он не собирался позволить Хэлу и его хозяевам избавиться от него без борьбы. Он сказал себе, что спасется, а управившись с ними, закончит дело, порученное Афродитой, а потом… Потом он отправится домой.
Дом. Полуразвалившееся строение в Нью-Форесте, огорченное лицо брата в момент, когда он уходил. В Себастьяне всколыхнулось стремление, которого он не ощущал вот уже много лет. Он должен наконец отправиться домой.
Холодная ночь сомкнулась над Себастьяном, и он почувствовал, что сходит с ума. Страдая от усталости и холода, он держался за ветку, время от времени встряхивая головой. Однако движение вниз каждый раз возвращало его к реальности, заставляя бороться.
И тут у него появилось ощущение, будто за ним кто-то наблюдает. Себастьян всматривался в темноту и, казалось, видел тени, мелькавшие то там, то здесь. Он понимал, что это призраки, но в течение долгих часов они давали ему возможность отвлечься от мыслей о смерти.
