неразговорчив. Кивки головой да пристальный взгляд на тебя или на что-то заменяли ему почти все слова.
– Эллочка-людоедка, какая-то. Только я на Остапа Бендера что-то не очень похож. – Часто думал Грегор, а именно так решил назвать его староста, глядя на кузнеца, и пытаясь понять, что он хочет на этот раз. Ничего, стерпится-слюбится, но только в нормальном понимании, а не как в древней Греции.– Сразу же быстро добавлял Грегор. Неделя сменила другую. Такое положение дел не устраивало экс-террориста – ни одного заказа, ни одного убийства. Душа требовала активных дел, душа требовала перемен. А тут, кстати, ему приглянулся местный бомж. Хотя место жительства у него было, но ленивый был до умопомрачения, и, оказывается, жадный. И это главное.
– Прошка!– На свой манер окрикнул Грегор худенького мужичка с лисьими чертами лица. – Опять филонишь. Смотри, старосте надоест, так кнута выпишет.
– Не-е. Не выпишет. Он мой дядька. Поругает, погрозит и успокоится.
– Хорошо устроился. Никаких проблем.
– Чего? Я господских слов не разумею. Мы простые.
– Мы – Николай Вторый. Ядрёна вошь. Забот никаких нет, говорю.
– Да как нет. Выпить хочу, а денег нет.
– Так заработай.
– Ха, от работы даже кони дохнут, а я хворый. Мне нельзя работать.
– Слушай, хворый, дело есть. Можно денег хорошо срубить.
– Чего?
– Вот же наказание. Можно быстро, не напрягаясь денег заработать. Поможешь мне, четверть денег тебе дам. Ночью поможешь, дорогу покажешь. На месте чуток подмогнёшь. И всё. Утром с деньгами вернёмся.
– Утром? Подмогну. Если утром с деньгами, то я всё что скажешь сделаю.
– Тогда с сумерками и приходи. До развилки, я слышал, всего верста будет?
– Ага. А что?
– Там всё и объясню. Пока иди и никому о сговоре не говори. Ни матери, ни дядьке.
– Понял. Не дурак.
– Надеюсь.– А мысленно добавил.– Надеюсь, не полный придурок. Да, что есть, то и приходится брать. Выбора нет.
Летние ночи коротки и светлы. Свет не смущал опытного убийцу. Он мог грабить и днём, но днём надо быть в кузне, создавать алиби законопослушного гражданина. Проведя рекогносцировку местности, проинструктировал напарника по разным вариантам и спрятался на дороге, ведущей в Степное. Точнее, из Степного в замок и далее в город. Прошка рассказал ему о домике лесника, которого запороли плетьми ещё в прошлом году, но нового так и не прислали. Домик временно пустовал и вполне годился для хранения лошадей, если удастся добыть. А зарыть деньги – земли везде хватало. Грегор любовно попробовал остроту накануне наточенного кинжала. Каждый кузнец был обязан в конце месяца привезти барону или два двуручных меча, или же три длинных кинжала. Его работодатель отдавал предпочтение кинжалам. Этот кинжал был откован вчера в черновом варианте. Оставалось лишь наточить его и придать товарный вид. Собственно, поэтому он и остался в кузне, а не был спрятан кузнецом у себя в доме. А точить ножи Грегор умел и любил, как и обращаться с ними.
Надеясь перехватить телегу из деревни, получилось в точности наоборот. Со стороны баронского замка показалась еле ползущая телега, запряженная хилой лошадёнкой. Если бы лошадь пошла по дороге в их деревню, неизвестно ещё, как поступил бы Грегор, но лошадь пошла в Степное.
– Э-э, мужики. – Начал работать Прошка.
Мужики встрепенулись. Один из них протянул руку под мешковину. С него и начал Грегор. Хороший камень, грамм на триста, со свистом пролетел и ударил прямо в висок. Бросок и ещё один схватился от боли за грудь. Дальше в ход пошёл кинжал. Не прошло и трёх минут, как на телеге остались только трупы.
– Ну, что, Прошка, иди смотреть добычу.
Робко, непривычно, слегка испуганно подошёл Прошка.
– Не бойся, Проша. Они уже не причинят вреда, а деньгами поделятся.
Им повезло. Крестьяне возвращались в деревню после продажи в городе продуктов. От такой суммы, полученной на халяву, Прошка просто обалдел.
– Держись меня, Проня, богатым будешь. Ещё твой дядька завидовать тебе будет. Только смотри, не разболтай на радостях, а то сразу на дыбу вздёрнут. Барон думает, что только он имеет право грабить, поэтому всех конкурентов сразу же убирает. Причём жестоко. В назидание другим.
– Да, понял уже. Не дурак. Прикопаю в надёжном месте. Завтра опять придём?
– Не. Завтра кинжала не будет. А как без него. Видишь, второй шустрый оказался – увернулся от камня. Не, рисковать не будем. Кузнец сделает третий кинжал, так и пойдём. Только смотри, не начни тратить деньги на радостях.
– Ха, шутишь? Где тратить-то их? До города три дня пути. А пить брошу. Теперь у меня есть деньги, так зачем их тратить попусту.
– Да ты не так прост, Проша. Молодец. Я тебя недооценил. Мы с тобой
сработаемся. Давай, распрягай коня и веди на заимку лесника. Скоро утро.
Первое ограбление прошло незаметно для населения, но второе вызвало опасение, а третье – тревогу. Даже в их деревне. Люди барона обшаривали все окрестности и всегда быстро находили пришлых разбойников. Свои-то не грабили – в деревне все, как родственники. Чтобы не привлечь внимание к деревне, надо было в четвёртый раз ограбить именно своего сельчанина.
– Именно поэтому, Проша, надо будет ограбить и убить нашего. Да, кому-то не повезёт. Что ж поделаешь. Жизнь такая. Каждый выживает в одиночку. Понимаешь, люди делятся на две категории – волки и овцы. Овцы постоянно в поле. А мы – волки. И ты должен доказать, кто ты. Ты встанешь и убьёшь. Убьёшь овцу, чтобы волк получил свою заслуженную добычу. Это будет твой экзамен. Если ты пройдёшь этот тест, то тогда ты станешь моим партнёром, и я стану тебе давать не четверть, а уже треть добычи. Но докажи мне, что ты волк, что ты настоящий хищник! Ты понял меня, Проша.
– Да не понимаю я ваших господских слов. Одно понял – докажу, что я волк и добыча мне принадлежит по праву сильного. И я буду получать треть добычи.
– Молодец. На счёт трети ты сразу врубился. Сегодня и пойдём. Встретимся на развилке.
Если в человека изначально была заложена гниль, то, как не называй себя, хоть Иуда Искариот, хоть Прошка – лентяй, всё равно, со временем, он совершит подлость. Просто ему нужно создать условия. Человек каждый день совершает выбор. Осознанный выбор. Человек с душою Данко, способный вырвать собственное сердце во спасение других, пожертвует собою. Человек с душою Искариота, пожертвует другими. Грегор – циничный и жестокий убийца, хорошо разбирался в людях и своих определял достаточно быстро.
Их земляк на телеге оказался один, поэтому Грегор специально отошёл
