Именно грешники двигают прогресс. Хотя этого делать не следует. Иногда так и хочется закричать: «Люди! Прекратите производство духовных ценностей, они уже бесполезны».
— Позвольте, — улыбнулась Юля. — Вы серьезно призываете остановить прогресс и вернуться в пещерный век?
— Упаси бог, — замахал руками хозяин. — Я лишь призываю человечество понять простую истину — создано более чем достаточно. Зачем брать в руки кисть после Рафаэля и Пикассо? Для чего садиться за письменный стол после Шекспира и Достоевского? Играть на скрипке после Паганини, сочинять музыку после Бетховена и Чайковского, выходить на сцену после Сары Бернар и Комиссаржевской.
— Но ведь появляются новые гении, быть может, более грандиозные, чем раньше. И потом, они же все разные.
— Они уже не нужны, эти новые гении. Как вы не понимаете такой элементарщины. Дай нам бог переработать и впитать в себя имеющуюся информацию, пока она не превратилась в балласт и не погибла. Скопились горы достижений. А у людей век короткий, они мало что успевают усвоить. Впрочем, хватит о высоких материях. Давайте лучше потанцуем.
После вечера Виктор проводил Юлю домой. Она почувствовала, что понравилась ему, но для себя решила твердо: это герой не ее романа.
Когда Туйчиев ознакомился с переданным ему делом о подделке водительского удостоверения, он сразу понял: предстоит большая и кропотливая работа. «Нужно обязательно подключить Николая», — подумал он и потянулся к телефону. Соснина на месте не оказалось. Попросил передать, чтобы тот связался с ним по приходу, а сам опять раскрыл полученное дело. Наконец раздался телефонный звонок.
— Что случилось, старик? — послышался в трубке голос Николая. — Говорят, ты искал меня?
— Да, искал. Временем располагаешь?
— Есть что-то необычное?
— Да нет, пожалуй, дело обыкновенное, но ты нужен.
— Понял. Сейчас зайду.
В кабинет к Туйчиеву Николай вошел как всегда стремительно, сел напротив Арслана.
— Докладывайте, майор, и подробнее.
— Здесь подробностей всего на пять страниц наберется. Обложка толще содержимого. — Арслан раскрыл дело и перелистал его. — В общем, так: двадцать седьмого числа прошлого месяца некто Гринкевич Алексей, 22 лет, управляя автомашиной в нетрезвом состоянии, решил порезвиться. Приехал в спорткомплекс «Олимпийский» и со скоростью свыше ста километров решил покататься по велотреку...
— Финал ясен, — перебил Соснин, — дальше ты расскажешь мне как он не справился с управлением и перевернулся.
— Хуже. Машина упала с двадцатиметровой высоты.
— Трагическая, но — увы! — для нас довольно банальная история. Кстати, насколько я понимаю, к твоему роду деятельности она отношения не имеет. Где — то́, что касается старшего следователя по особо важным делам?
— Ты всегда все правильно понимаешь. Иметь такого подчиненного — наслаждение. Жаль, что тобой командуют другие. Интересно, что ты скажешь на это? — Туйчиев вынул из дела водительское удостоверение и протянул его Соснину. — Права погибшего. — Он сделал небольшую паузу, давая Николаю возможность ознакомиться с документом, а когда Соснин вернул его, сказал: — Права, Коля, поддельные.
— Вот как? — поднял левую бровь Соснин. — Скажу, что это уже интересно.
— Самое интересное, пожалуй, заключается в том, что, согласно заключения экспертизы, они изготовлены кустарным способом.
— Выходит, их изготовление поставлено на «промышленную основу».
— Вот именно. Мы же располагаем лишь одним экземпляром, а его владелец мертв и...
— И надо выявить источник приобретения, — подхватил Соснин.
— Точнее, источник изготовления и распространения.
— Предлагаю классический путь. — Соснин встал и широко зашагал по кабинету. — Посмотрим, на какие из семи вопросов следствия ответ уже имеется и что предстоит выяснить.
Арслан не возражал и задал первый вопрос:
— Что? — и тут же сам ответил: — Тут все ясно: подделка документов.
— Когда? — задал следующий вопрос Николай и тоже, не ожидая ответа, сказал: — В этом году.
— Откуда такая уверенность?
— Я думаю, что приобретающие не знали о поддельности прав, иначе вряд ли пошли бы на это. Значит, преступник должен был придать удостоверениям максимум достоверности, и даты выдачи прав соответствуют времени их изготовления.
— Во времени все это могло быть растянуто, — возразил Туйчиев. — Заготовки изготовлены раньше, а реквизиты заполнялись по мере надобности. Так что, давай говорить: предположительно — этот год.
— Пусть будет по-твоему, — согласился Соснин.
— На очереди вопрос где? Остается пока открытым.
— Если бы только он один... — вздохнул Николай. — Ведь еще предстоит дать ответы на вопросы как? и кто?
— Зато мы знаем зачем? и чем?
— Это точно. Вопросы — все. Перейдем к итогам? — спросил Соснин.
— Начинай, — предложил Туйчиев.
— Коль скоро изготовление прав, так сказать, тиражировано, прежде всего следует дать ориентировку. Короче — всем, всем, всем, — Николай остановился перед Туйчиевым.
— Ты думаешь, серия и номер будут одинаковы, — уточнил Арслан.
— Несомненно. Не делать же преступнику или преступникам для каждого экземпляра новое клише. Слишком накладно. Чем большее число таких прав мы выявим, тем быстрее сможем выйти на источник изготовления. Короче, ориентировка за мной.
— Хорошо, — задумчиво проговорил Арслан. — С таким рабочим вариантом согласен. Но сколько это займет времени? Скорее всего — очень много, — продолжал он рассуждать вслух. — Да и нет гарантий, что на нашем горизонте вообще в обозримое время появится еще хоть один владелец подобных прав.
— Ну, по поводу гарантий, — рассмеялся Соснин, — как тебе известно, надо обращаться в другое ведомство.
— Понимаю, — улыбнулся Арслан, — но Госстрах здесь явно не поможет. Так что давай свою ориентировку, а я тем временем прощупаю окружение погибшего. Мог же он в конце концов поделиться с близким другом радостью приобретения прав.
— Если таковой имеется, — вставил Соснин.
— Хорошо, нет друга, есть родители. Не за красивые же глаза дали ему права. За них надо платить. Папа, раскошелившись на машину, мог помочь и в этом. Значит, что-нибудь да знает.
— Принимается, — подытожил Николай.
Сознание медленно возвращалось к нему. Еще в полузабытьи его охватило щемящее чувство опасности, которое, растекаясь густой, вязкой смолой, изо всех сил прижало его к жесткому больничному матрацу. Потом он бесконечно долго, с чудовищной быстротой падал в узкую фиолетовую пропасть и легкие готовы были лопнуть от избытка воздуха. Когда до дна пропасти осталось совсем немного, он понял: если сейчас не проснуться, то через секунду будет
