В. Вальдман, Н. Мильштейн
Бойтесь данайцев
Повесть
Бойтесь данайцев
За тридцать семь минут до своей гибели он не сдержался и резко притормозил у пивного бара. Было только около двенадцати, но солнце уже палило нещадно. Опущенные стекла и открытые форточки в машине не спасали от духоты, на остановках у светофора тело сразу покрывалось липким потом, рот пересыхал, мучила жажда. Первую кружку он осушил залпом, вторую — медленно смакуя. Конечно, не следовало пить за рулем, но сегодня — особый день.
Он победитель, а их, как известно, запреты не касаются. Да, он победил, избрав три месяца назад этот путь. И осторожность — это кольцо бесплодных мыслей, вращающихся вокруг точки страха, — тоже отброшена. Она ему не понадобится, потому что страх прошел. А решимость материализовалась весьма ощутимым пакетиком в кармане брюк. И это только начало той новой, полной удовольствий жизни, которая ему предстоит. По такому поводу можно глотнуть, даже если ты за рулем. Довольный и уверенный в себе, он потянулся за новой кружкой, изредка поглядывая на оставленного у обочины «Жигуленка».
В голове слегка зашумело. «От жары», — решил он и направился к машине, на ходу вынимая из кармана ключи и вновь приятно ощутив шершавость пакета.
Машина резко рванула с места и, быстро набирая скорость, влилась в поток движения.
«Искупаться бы, — подумал он, — махну-ка я в бассейн, — и нога еще сильнее выжала акселератор. Сразу полегчало от обдувающего лицо ветра. — Вот так и надо мчаться по дороге жизни, на большой скорости, не останавливаясь, — он удовлетворенно хмыкнул. — Все быстрей... время стрессов и страстей мчится все быстрей»...
Что ж, сегодня его день, потому — долой всяческие условности... больше раскованности и непринужденности.
«Ваше кредо, дорогой мой, — обратился он мысленно к Игорю, — увы! — трещит по всем швам. Даже не трещит, а просто расползается. — Ишь, придумал теорию разумно сдерживаемых страстей. Лишь выглядеть в глазах окружающих порядочным сможешь с ней. Именно выглядеть, казаться, а не быть, потому что всю жизнь так не проживешь».
Мысли об Игоре омрачили радостные чувства: накануне они поссорились, и он наговорил тому кучу гадостей.
— Ты тяжело болен, — сказал Игорь.
— Чем же, доктор? — насмешливо спросил он.
— У тебя очень серьезная и опасная болезнь. — Игорь немного помолчал и, как всегда в минуты спора, прищурил глаза. — Твоя болезнь — нравственная глухота, неспособность сверять свои желания и нужды с заботами и нуждами окружающих. Ты, — он опять помолчал, — махровый эгоцентрист. Нормальная человеческая порядочность требует постоянных усилий, если хочешь, самопожертвования. Не каждому это под силу. Тебе, видимо, это вообще не дано.
— Да ты это из-за Тани так говоришь, — зло бросил он Игорю, прекрасно понимая, что применяет запрещенный прием.
...На большой скорости машина выскочила на Выставочную и, уже не останавливаясь у светофоров, приближалась к спорткомплексу, а он продолжал «разделывать» Игоря.
«Ты говоришь: соизмеряй желания со способностями. А если нет их у меня, обделила матушка-природа? Значит, мне и прозябать всю жизнь? Нет! Так не пойдет. Мне тоже нужны все блага. Я же человек, стало быть, звучу гордо, как и все человеки. Человеку же много надо. Вот и мне подавайте так, как тем, со способностями и талантами. Анатомия у нас, между прочим, одинаковая. Мне моих ста двадцати рэ почему-то не хватает для удовлетворения потребностей. Как быть? Если не дают больше, значит, надо самому брать. Усек?»
Он глянул на спидометр — стрелка качалась около цифры «100». Скорость создавала определенное превосходство над окружающими. Довольный, он рассмеялся и крикнул что-то веселое погрозившему кулаком водителю, которого он обогнал справа. Правая нога между тем усиленно давила педаль. Ему оставалось жить девять секунд.
Машина лихо влетела в открытые ворота на территорию спорткомплекса и помчалась к возвышающемуся справа велотреку.
Из оперативной сводки дорожно-транспортных происшествий
27 июля с. г. в 12 часов 30 минут на территории велотрека спорткомплекса «Олимпийский» водитель автомашины ВАЗ-2101, госномерной знак THE 13-85, Гринкевич Алексей Анатольевич, следуя по треку, при повороте не справился с управлением и совершил наезд на железобетонную ограду, отчего машина упала с обрыва высотой 25 метров. Водитель на месте ДТП скончался.
Тренер спорткомплекса «Олимпийский» Гасанов, невысокого роста, с крупными чуть навыкате глазами и пышной шевелюрой говорил с паузами, тягуче, тщательно подбирая слова. Впервые в жизни оказавшись в роли свидетеля, он заметно волновался.
— Собственно, что рассказывать, — начал он, — это была ужасная картина. Я как раз закончил тренировку, я штангистов тренирую, — решил уточнить он, Мавлянов кивнул, всем видом давая понять, что иного и предположить невозможно. — Время было — начало первого, — продолжал Гасанов, — и я решил пообедать. У нас, знаете, рядом со спорткомплексом имеется шикарное кафе национальных блюд. Готовят там только лагман, но какой!.. — он даже причмокнул от удовольствия. — Если не были — очень рекомендую...
— Непременно воспользуюсь вашим советом, — прервал его Мавлянов, опасаясь, как бы кулинарные излияния свидетеля надолго не отвлекли от существа дела, — а пока, пожалуйста, конкретно о происшествии.
— Собственно, я как раз к этому перехожу. Так вот. Решил пообедать и пошел в кафе. — Заметив нетерпеливый жест Мавлянова, он поспешно переключился. — Вижу: в ворота, а они были почему-то открыты, на большой скорости въехали зеленые «Жигули». Собственно, модель — ноль первая. Нисколько не сбавив скорости, «Жигули» поворачивают направо к велотреку. Я еще подумал: кто бы это мог быть, зачем машине ездить по велотреку? Только подумал — вижу: на повороте «Жигули» врезались в железобетонную ограду, а там, с той стороны, обрыв, и машина прямо в обрыв свалилась. Побежал я сразу к нам в медпункт за врачом, но, сами понимаете, какие могут быть надежды, когда высота не меньше двадцати метров. Вот и все, что знаю.
Показания очевидца, заключения экспертиз не оставляли у Мавлянова ни тени сомнений в том, что единственный виновник этого происшествия — водитель — сам вынес себе приговор. Но прежде чем сесть за постановление о прекращении дела, капитан Мавлянов направился в регистрационно-экзаменационное отделение госавтоинспекции.
Начальник отделения капитан Исламов был однокашником Мавлянова и, хотя встретил его приветливо, но
